— Мама! — выбежала Тина и прижалась к её животу. За последние полгода девочка вымахала в росте и казалось такой взрослой. — Мама! Дядя Эван и дядя Нормут ругаются! Я хочу, чтобы ты помирила их!
«Я хочу перерезать им глотки, моя любимая дочь».
— Зайчонок, — ласково сказала Элеонора, скрыв ярость, — иди поиграй с Ромилой. Я поговорю с дядей Эваном и дядей Нормутом.
— Не хочу играть с Ромилой, она не весёлая.
«Кто будет веселиться, когда мертвы мать и младшие брат с сестрой?». Она бы облегчила страдания девочки. Она бы их уняла, забрав жизнь и у неё.
Хмурая сникшая Ромила стояла в углу. Чёрное платье из крепа не шло к некогда румяному личику девочки. В нём она казалась худой и бледной. Элеонора не видела, чтобы Ромила плакала по маме, брату и сестре. Её скорбь выражалась иначе: в замкнутости, в молчании, в одиночестве.
— Я вам не рабыня, чтобы развлекать Тину, когда вы повелите, — угрюмо сказала Ромила. — Занимайтесь ею сами.
— А я тебе не рабыня, чтобы выслушивать твои возмущения. Иди в свою комнату с Тиной и поиграй с ней. Тина, ты ела? — голос стал мягче.
— Нет, мама.
— Ромила, позаботься, чтобы моя дочь поела.
Ромила сердито взяла Тину за руку и пошла наверх. Элеонора поскорее отвернулась от Ромилы. До чего она её ненавидела. Маленькое чудовище, бездушная зверюга. Казоквар. Вот бы собственноручно взять у Нормута плеть и исполосовать её спину. А после приняться и за отца. Ромила должна была умереть. Погибнуть быстрой, милосердно быстрой смертью от рук освободителей.
«Убей их! Убей их всех, Идо! — просила она. — Казоквары должны умереть! Слишком много они приносят зла. Я должна их остановить.»
«Идо», — промолвила она, поглотив слёзы.
» — Я начала, я и уничтожу».
Элеонора вложила острую спицу в руки Идо. Наклонилась к его уху и зашептала:
— Убей их! Убей их, Идо! Нападите на Казокваров и вырежьте всех до одного! Помоги мне, Идо.
Идо посмотрел на неё ошеломлённым взглядом.
— Шутки?
— Нет, изливаю душу. Убейте их, как убивайте других рабовладельцев. Я поняла свою ошибку и не хочу больше видеть этих людей.
Идо сделал шаг назад. Взглянул недоверчиво на Тину, и подошёл к Элеоноре, притронулся к уху и шепнул:
— Мы планируем в Кислоре напасть на Казокваров. Я здесь, чтобы предупредить тебя и спасти.
— Славно.
И она улыбнулась в оскале. У Идо, наверное, от её улыбки похолодело. И он понял, она не обманывает ему, не врёт, дабы заманить в ловушку и сдать властям.
— Завтра в двенадцать часов в Холодном парке, — сказал он. — Приходи одна. Поговорим.
Она рисковала, Идо мог привести её в западню. Но она пришла. Не одна, правда, с Живчиком. Когда уходила из дома, взяла его, сказав, что едет на прогулку с собакой. Всё-таки Идо нельзя доверять, ей нужен телохранитель. Идо сам подошёл к ней, у него был парик из длинных волос и густая борода, он выдавал себя за другого, а вдруг кто узнает из посетителей парка.
— Что ты надумала, Элеонора? — страх звучал в его голосе. — Ты хочешь убить свою семью, своего мужа, его родных?
— Хочу! Мечтаю! Разрубите каждого Казоквара по частям! Эти нелюди не должны жить. Я ошибалась в них и в себе… не могу больше их терпеть, не могу смотреть, как мучаются их рабы. Я не Казоквар, но я беременна их ребенком… Он станет таким же, если хоть одна из этих тварей продолжит жить. Я теряю уже и старшую дочь, моя Тина… другая. Она словно не моя. Убейте их.
Идо смотрел на неё хмуро, держась на почтительном расстоянии от Живчика.
— Ты станешь не лучше Казокваров, когда мы их убьём.
— А если я начну их жалеть, полюблю их, то они останутся жить? — проворчала Элеонора. — Нет! Ты мне сказал, что вы готовите нападение. Их дни сочтены.
— Ты будешь радоваться их смерти, — простонал Идо.
— Да! Буду! Что ты мне предлагаешь, увезти Казокваров в неизвестное вам место или бежать за полицейскими и кричать, что в кислоре освободители нападут на Казокваров?
Идо дёрнул плечами.
— Перестань, — Элеонора сверкнула глазами. — Вы убили столько людей, и плохих, и хороших, ужасных людей и простых прохожих. Мальчишка Кам, раб моего отца, умер случайно от вашего взрыва в имении Фетеров. Он не сделал никому зла! А вы его убили. И сейчас ты жалеешь Казокваров, после стольких несправедливых смертей? Убейте их. Я помогу Кровавому обществу, чем смогу. Дам план дома, помогу снять замки, соберу всю семью за одним столом. Мой муж Эван, Нормут, Фалита, трое их детей — все они должны сгинуть.
В глазах Идо пробежал игривый огонёк.
— Твоя пылкость стала бы хорошим подарком Кровавому обществу. Не желаешь к нам присоединиться?
— Нет. Я прошу только о Казокварах!
— Погубишь всю семью и станешь единственной наследницей целого состояния. Ты алчна, Элеонора!
— Дурак! — обиделась она. — Я хочу их смерти. Вы должны меня спасти, или я однажды сама прирежу их и… отправлюсь на висельницу, а мои дети в приют.
— А развод? Ты станешь свободной от Казокваров.
— И кому я буду нужна? Я вернусь к отцу с двумя детьми, потеряв всё. Мои дети останутся ни с чем. Нет, я построю на земле Казокваров новые порядки, люди будут жить, не нуждаясь, без страха, забудут про издевательства.
Идо мотнул головой.
— Если останутся ещё люди. Мы снимет с них ошейники, забыла ведь?
Да, Элеонора забыла, что освободителям не только убивают хозяев, но и освобождают рабов. Всё-равно, они смогут спасти домашнюю прислугу, а шахтные рабы останутся при ней.
— Ладно уж, возьму тебя в долю, — Идо вздохнул и посмотрел на неё своими красивыми серыми, как дождливые облака, глазами. Ей сделалось неловко, когда он стал рассматривать её своими красивыми глазами. — Не переживай, мы выполним свою работу. Тимер хочет, как ты и говоришь, убить всех до одного, включая детей. Но тебя и твою дочь он пообещал Нулефер не трогать. Он запрёт вас в другой комнате, пока будет убивать Казокваров. Но я ему не верю. Я вчера и хотел тебя предупредить. У Тимера сносит рассудок, я не знаю, как он поступит с тобой. Атака назначена на Первое кислора, это символичный для Тимера день, когда Крылатое общество проиграло восстание. Он хочет таким образом восстановить хотя бы немного справедливость. Мы убьём Казокваров, обещаем. Я тебе обещаю. Но при условии, что тебя первого кислора не будет дома.
— Обещаю. Уничтожьте их на корню.
— На корню не получится. Ты в скором времени родишь ребёнка нового Казоквара.
Элеонора увидела в глазах Идо застывшую боль. Его дитя она убила, ребёнку Казоквара даст право жить. Жизнь поистине несправедлива к ним. Они смотрели друга на друга и замолкли. Живчик вопросительно поднял голову, когда возникло загадочное молчание и залаял, как бы спрашивая, что случилось?
— Поверить не могу, что ты стала Живчику хозяйкой. Он никому не нравился в Крылатом обществе, когда Джексон приходил с ним.
— Этот пёс добрее и благороднее нас всех вместе взятых, — улыбнулась Элеонора. — Он мне как сын.
— Точно, собака благороднее меня… — Идо протянул ему руку и потрепал за ухом. — Я ничем не лучше твоих Казокваров. Невидимый слуга безжалостных убийц. Я тоже ошибался, когда присягнул Тимеру. Думал, что он изменит мир, поможет людям, как делали его родители. Потом думал, как и ты, что справлюсь, глядя в глазах его жертвам. Теперь вижу — нет, не справляюсь! И не знаю, что мне делать дальше. Уйти не могу — я часть Кровавого общества. Оставаться с ним тоже выше моих сил. Быть может, думал я, податься мне в Чёрный океан вместе с твоей сестрой? Да кто меня возьмёт на корабль? Элеонора, я хочу закончить свой путь… Сдаться. И сдать их.
Элеонора озадачено взглянула на него.
— Сдать? Имеешь ввиду, сдать своих друзей полиции?
— Не оперному оркестру, конечно же!
Элеонора растянулась в широкой улыбке, почувствовав гордость за Идо.
— Сдай их. Покончим с ними вместе: я с Казокварами, ты с Кровавым обществом. Но сперва — разберись с Казокварами, а потом принимайся за своих!
— Так и сделаю. Мне не составит труда предупредить полицию и перенести к ним по одному безоружных, изумлённых освободителей. В конце сдамся сам.