— Хорошо. Ты откроешь свою правду. Но сперва побудь моим голосом. Тобиан Афовийский принесёт хаос в Конорию, Фредер уже подготавливает почву для твоего воскрешения. Санпава, раздираемая земля, нуждается в проповеднике от народа. И это ты, вольноотпущенник Бонтин. Сказ окончен.
Джексон испил чая. Его чашка до сего мига была полна остывающего чая. Тобиан тоже не притронулся к напитку. Краем глаза тот смотрел на пустую бутылку от вина, стоявшую на полке с книгами.
— Ты или Уилл убил солдат при сражении в Кане?
— Уилл. Я никого ещё не убил, даже себя не смог лишить жизни.
— Расскажи мне о том происшествии.
И Тобиан начал свой рассказ. Джексон слушал, барабаня пальцем по деревянном подлокотнике кресла.
— Ты собирался зарезать мечом Фредера?
— Нет, — Тобиана едва заметно вздрогнул. — Я не хотел. Но сейчас я с превеликим бы желанием вонзил этот меч в его шею. Всё, что было внутри меня, умерло. Меня никто больше не держит, не заставляет молчать. Вот почему я здесь. Я хочу остановить войну в Санпаве, хочу помогать рабам освобождаться от хозяйским пут, хоть даже мне придётся сжигать всё, что я вижу. Фредер затеял какую-то войнушку с Эмбер? Пусть воюет. Я буду в Санпаве помогать беженцам, буду проводить лесами через границы беглых рабов, буду защищать тебя.
— На шеях рабов ошейник.
— И что? На твоей земле чужие войска. Хозяин и полиция сунуться к камерутскому военному лагерю, когда винамиатис на карте покажет, что тут спит беглый раб? Конечно, меня не поймут… — горечью в голосе произнёс Тобиан. — Я сражаюсь за целостность Зенрута, но отдаю рабов Камеруту в новые солдаты. Объясни им, что я сражаюсь за людей, а не за страну. Страна меня давно предала.
— Хорошо, — сказал Джексон и протянул руку.
Он с Тобианом обменялся рукопожатием.
***
Урсула стояла за деревянной кривой калиткой. Одетая в чёрно-серое платье, точно во время траура, она смотрела на пришедшего к ней Уилла и первой не решалась заговорить. Лицо у неё стало обветренным, руки сжимали щеколду. Забор из штакетника, дикие ели прямо за обветшалым домом. Куда занесла Урсулу судьба?
— Мне сказали, ты живёшь в Тенкуни, — Уилл тоже не знал, как начать разговор. — Тенкунцам не всё равно ли, что Зенрут объявил тебя в международный розыск?
Урсула вздрогнула. Тени страха пробежались в её ярких глазах.
— Тенкуни это такая страна, в которой всем всё равно на других, пока дело не коснётся их. Хоть опасный маньяк бежит в Тенкуни, люди на него и пальцем не покажут. Тем более, я — маг. Я свой человек в своей родной стране. Беглец в Тенкуни это прибыль для жителей. Его не тронут, если только его высылки или ареста не захотят старейшины. Но это уже другой разговор. Не говори мне, что меня выследили королевские агенты…
— Нет, агенты семьи Твереев. У них свои планы на тебя, на нас и абадон.
— Какая война в мире не обходилась без Тенкунского Льва Леокурта Тверея… — Урсула повела плечами. — Что он задумал?
— Леокурт заявил, что помогает Аахену освободить абадон. Но я полагаю, он хочет использовать абадон против Видонома. Я не знаю, что он ждёт от меня и тебя. Любопытство, так назвал Тверей причину, по которой он нашёл тебя и… узнал про Тобиана. Вот почему я тоже пришёл к тебе. Расскажи, что с ним? Когда «Встреча» возвращалась в Тенкуни, я отрывками узнал, что он в Санпаве вместе с Марионом.
Урсула нахмурилась и, подумав немного, отворила старую калитку. Однако Уилл не прошёл на территорию её жалкого убежище. Он стоял по другую сторону ограды и ждал упрямо ответа, в который, скорее всего, не поверит — об этом говорил его мрачный вид и тяжёлый голос.
— Всё, что я скажу, будет правдой. Твоё право верить мне или нет. Просто задумайся, насколько ты хорошо знаешь своего друга Тобиана. Он человек, способный на всё. И на то, что ты услышишь сейчас, Уиллард, — Урсула прикусила губу и продолжила. — Тобиан вышел на эшафот вместо Джексона Мариона. Он спас Мариона, дал ему шанс уйти, а сам согласился принять смерть…
Её рассказ начался с Тобиана и давался Урсуле легко, пока не призналась, что они с Фредером обо всем знали и использовали Тобиана, равно как и Джексона, в своих целях.
— Фредер планировал добивать Эмбер год, а то и больше, пока не сломил бы волю королевы. Фредер даже хотел под конец подсадить Эмбер на одурманивающие зелья под предлогом, что от них затихнет её горе, а сам бы превратил её в растение. Но Тобиан сбежал и теперь даже он сам не знает, что он ещё сотворит. А Эмбер… мне не ведомо, насколько сильно постарался над её душой Фредер. Между нами нет связи. Я лишь слежу за вестями и жду, когда он сделает предложение Кэтлин Джоанской или другой юной девушке, и тогда я смогу открыть своё лицо и вернуть в Зенрут Тобиана.
Уилл долго молчал, переваривая услышанное.
— Что больше похоже на вымысел в твоём рассказе? Фредер издевается над своей мамой или Тобиану расхотелось жить?
— Вы встречались с Тобианом в Кьярусе. Каким он был?
— Сломленным, — Уилл понизил голос.
— Тобиан был на краю гибели. Я сама не верила, что смогу его спасти. От эшафота спасла, но его мятежная душа вновь завела его на тропу войны. Уиллард, ты пришёл ко мне, переживая за своего друга. Тобиан тебе как брат, я понимаю. Но сейчас ты ему не в силах помочь. Зато ты можешь подсобить нам с Фредером.
Да что такое! Разговор шёл в ту сторону, которая Уиллу не нравилась. Ему сразу не понравилось, что Фредер затеял интриги против Эмбер и Огастуса. Принцу не выйти победителем. На его стороне только брат, считающийся умерший, и его тайна, на стороне королевы и герцога весь их ум, хитрость, советники и военные. Да, когда-то Фредер неплохо обыграл с вольной для Уилла, но он чуть не прошёлся по их с Нулефер головами.
— Слушаю, Урсула.
— Выйди к журналистам и расскажи им о своём рабстве у Огастуса. Нам нужно больше негодования со стороны людей, нам нужен ещё один камень в сторону рабовладения. Не молчи, поведай правду о подлой натуре Огастуса и подчеркни, что все эти годы Фредер и покойный Тобиан были единственными, кто тебя любил и поддерживал. Усилиями Фредера с тебя был снят ошейник. Расскажи про равнодушие Эмбер, когда ты умолял её спасти тебя от Огастуса.
Уилл пошатнулся.
— Что будет Фредеру, когда я раскрою рот?! Он во дворце, при Эмбер и Огастусе! Не меня, так Фредера они убьют!
Урсула подошла к нему и положила руку на щеку.
— Он справится. Ты же хочешь ему помочь. Сейчас твоя помощь не похожа на ту, когда ты шёл за его спиной и оглядывался в поиске врагов. Молви слово. Расскажи людям, кто ты такой. Сын абадон… Уилл, это невероятно! — вскричала Урсула. — Люди хотят тебя видеть, хотят услышать твою историю. Расскажи им о себе и о рабстве.
***
Уилл возвращался в Броциль угрюмым и ужасно недовольным. Вот придумали! Рассказать тенкунским журналистам, которые разгласят потом Зенруту, что он был рабов у изверга Огастуса. Кто обратит внимание на его лепет? Ну кроме самого Огастуса и истерзанной Эмбер, которая наверняка разрывается между двумя желаниями — найти в Санпаве Тобиана и лично отрубить ему голову или отыграться на Фредере. Слово Уилла моментально направит её выбор на Фредера, беззащитно живущего с ней в одном дворце.
Из раздумий Уилла вывели журналисты-газетчики, которые сторожили Броциль. Толпа писак и зеркалодержателей покрупнее, чем в Зие. Все ждут. когда старейшины покажут им абадон. Уилла узнали тотчас и подлетели к нему с вопросами.
— Уиллард Кэлиз, дайте интервью! — кричали вслед.
Уилл быстро пробежал мимо них за спины броцильских охранников.
— Карл Лендарский здесь? Я должен обсудить с ним абадонский вопрос, — грозно сказал Уилл.
Странно, но броцильская стража не удивилась требованию Уилла и повела в северную часть дворца. Там, среди хозяйственных помещений, конюшней и гаражей разместили абадон. Говорили, им выделили целый зал, обустроив всем необходимым для жизни пустоглазов. Но когда Уилл зашёл в хоромы абадон, то увидал страшное зрелище: перевёрнутые тазы с водой, рассыпанная еда, ошмётки обоев на поле, свежая кровь.
— Онисей устроил погром! — взвыл тенкунский маг. — Как ещё стены остались целы? Мы его не трогали и пальцем, но ему всё не нравилось!