—Поясните-ка мне одну вещь, — повысил Джексон без того громкий голос. — Ваша дочь при мне пользовалась магией, а её племянница утверждает, что тётя не маг. Что вы скрываете? Не спорю, вы сейчас скажите, что малютка не в курсе ваших тесных и дальних родственных связей, и я буду должен вам поверить. Но я в жизни не поверю, что столь известные в Рыси люди удочерили мага — именно мага! — и тщательно стали скрывать это от других. Зачем, если вы просто решили подарить сиротке тепло и любовь? Минуту! — Джексон увидел, как Оделл раскрыл рот, и остановил его поднятой ладонью. — Вы могли не знать о способностях приёмной дочери, в приютах кого угодно найдёшь от шлюх-матерей, но задаю тот же вопрос — зачем скрывать правду? Это невыгодно как вам, людям, связанным с винамиатисом, так и самой дочери. Вы что-то темните, Свалоу. Я прекрасно, ох как прекрасно помню — это же происходило у меня в Санпаве — двух приёмных родителей, похитивших из Тенкуни младенца.
Оделл со страхом смотрел на жену и старшую дочь, он выдумывал, шевелил каждой извилиной мозга, чтобы поставить легенду поубедительнее. Да, ссылаться и ссылаться на то, что Нулефер им не родная дочь. Но эта самая глубокая ложь, оспоримая целителями, с которыми в дружбе может быть Марион… Что же делать? И собственная связь с Тенкуни не прокатит — для этого нужно там прожить было минимум половину жизни до зачатия Нулефер. И к богам или науке не обратиться за помощь.
Выбора не оставалось. Оделл встал, подошёл к Нулефер, обнял за плечи дочь и слабым голосом прошептал:
— Уважаемый фанин, мне придётся вам кое-что сказать. Вы не поверите, но это правда. Давайте заключим с вами сделку… Люси! — внезапно закричал он. — Забери Тину!
Вздохнув, отец поцеловал в щёку дочь и прижал к груди. Ханна качала головой и стреляла гневным взглядом на мужа: «Не делай глупости» Может, Оделл бы и выкрутился ещё, но Нулефер, не поднимая с пола глаз, протянула руку в сторону другого стакана с водой. Стакан тотчас к ней подлетел, Нулефер просто взяла его и зажала в руках.
—Я маг, который родился в Зенруте. Так уж получилось, — заявила Нулефер.
На волшебницу изумлённо смотрела племянница. В столовую за ней вошла Люси и забрала девочку. Дар речи у малютки пропал, раньше о магии она слышала только из сказок и, несмотря на маленький возраст, знала, что маги живут только в Тенкуни, а тут… мамина сестра.
Взрослые Свалоу и Джексон Марион сидели в большой и тихой столовой одни. Джексон ждал разъяснений.
— Как бы сказать… — потёр Оделл потный лоб. — Наша дочь нам родная, просто она родилась магом. Вы сочтёте, что я вам вру, но это так и есть. Подождите, я сейчас!
Оделл сорвался со стула и убежал. Джексон удивлённо поднял глаза на Нулефер, которая послушно кивнула ему, стараясь не расплакаться. В голове у Джексона нервно что-то забилось.
— Мы даже подумали, что вместо Нулефер при рождении каким-то образом нам подсунули другого ребёнка, — заговорила Ханна. — Но она наша родная дочь.
В глазах у мага потемнело. Как раз в столовую вбежал запыхавшийся Оделл и протянул бумагу.
— Мы проверяли нашу кровь у целителя.
Внимательно-превнимательно Джексон уставился на документ. Где-то должна быть ошибка, где-то она есть! Такого просто не может быть, плыли мысли у мага. Буква за буквой, предложение за предложением он изучал документ, рассматривал печать, качество и размер бумаги. Подделки Джексон не видел.
— Мы можем вам ещё документ дать. Мы несколько раз проверяли кровь! — сказала Ханна.
— Не нужно, я верю.
Джексон встал и зашагал по столовой. Не знай он Свалоу, Джексон бы решил, что эти люди просто обманывают себя, выдавая себя за манаров. Но про Свалоу он хорошо был наслышан от освободителей, про их младшую дочь, которая предала друзей отряда, Джину и Фьюи. Он не ходил, он метался из стороны в сторону. Документы говорили, что Нулефер родная дочь, биография, что Оделл и Хана манары, реальность — тут творится какая-то чепуха! Все устои, тщательно вложенные в Джексона историками, естествознателями, практикой, рушились на глазах.
— Нулефер, покажи свои глаза! Открой свой рот! — принялся щупать Джексон её, поминутно задавая вопросы семье. Во сколько она научилась говорить, ходить, читать? Как проходили роды? Долго ли сосала молоко? Росла и развивалась Нулефер нормально, ничего такого, что могло насторожить Джексона. Магия и то открылась ровно в срок со всеми вытекающими периодами спячки и пробуждения. — Так, так, а в какое число родилась Нулефер?
— 20 танисы 1269 года.
Отчаянно Джексон принялся вспоминать все события, что произошли в тот день в Зенруте и Тенкуни. Но ничего не пришло на ум значительного, день как день.
— Были у вас в семье болезни какие-нибудь странные? Может, родовые?
— Нет, — закачал головой Оделл. — Мы с женой почти не помним наших родителей, но наследственных болезней вроде как нет. Нулефер иногда побаливала, но ведь все дети болеют. Хотя… — лицо Оделла передёрнулось, и на нём воцарился страх, — однажды, в два месяца Нулефер… умерла.
Внезапно Ханна рухнула головой на стол и зарыдала. Мать вспомнила тот день. Нулефер, Элеонора и Джексон непонимающе уставились на Оделла. Оделлу пришлось снова обратиться в тот день и рассказать Джексону о таинственной смерти и последующем воскрешении Нулефер.
Её рассказ прервал стон Ханны и резкие шаги Джексона, Нулефер и Элеонора зашептались.
«Думай, думай, что это такое?», — ответ не приходил Джексону.
— Что ещё расскажете?
— Сестра знает ещё одного водного мага, — подала голос затихшая Элеонора. — Он родился у манаров. — По ноге её пребольно стукнула Нулефер и фыркнула:
— Молчи, я обещала Уиллу…
— Ты и так нам всё рассказала, нарушила обещание, — нахмурила брови Элеонора. — Он маг воды, раб и телохранитель принцев Афовийских, сверстник Нулефер, к слову сказать.
Джексон подошёл к Элеоноре, в глазах заиграл огонь.
— Мне всё интереснее. Что же это? Маги множатся, как споры грибов? Хм… говорите, служит принцам, значит, правительство всё знает.
— Его учительница некая Урсула Фарар, — тихо пробубнила Нулефер.
— Урсула?! О! — Джексон свистнул.
— Вы её знаете? — закричала Нулфер.
— Ещё бы не знать свою одноклассницу по тенкунской школе!
— Вы шутите! — закричала Нулефер и вцепилась руками в джексоновскую бороду. — Я должна её увидеть! Она знает, где Уилл! Она поможет мне осваивать магию! Я ведь ничего не знаю, только приёмы… для детей.
Нулефер пронзительно, жалостливо посмотрела в глаза Джексону, на её плечо опустилась тяжёлая рука отца.
— Дочь, отойди от него. Я говорил тебе по поводу учёбы?
От его сурового взгляда Нулефер отдёрнулась. Но Джексон ласково взял её за руку и загородил своей мощной спиной её перед Оделлом, как будто бы отец представлял для дочери физическую угрозу. Это было не так, никогда ещё Оделл не бил своих детей, просто за свою жизнь Джексон привык видеть распущенные руки.
— Фанин Марион, — сладенько, но в его голосе отчётливо слышалась жалость, протянул Оделл, доставая из кармана несколько бумажных купюр аулимов, — вы стали первым человеком, который узнал правду о Нулефер, не считая лишь этого Уилла. Наша семья горячо вас просит держать это в тайне. Ради безопасности нашей Нулефер, вы, как маг, рождённый в Зенруте, должны понимать, что начнётся, если мир узнает про мою дочь.
Джексон не взглянул на деньги, только отмахнулся от них рукой.
— Насколько я вижу, ваша дочь, фанин Свалоу, жаждет встречи с людьми, близкими ей по духу, по виду магии. А вы ей запрещаете знакомиться с её же миром.
— Это опасно! — закричала Элеонора.
Он согласующее кивнул.
— Своим появлением на свет ваша дочь подвергла свою жизнь опасности, но она же родилась. Следовательно, должна жить и развиваться. Может, я не прав?
Свалоу не стали отвечать, только Ханна повернулась к дочери и властно произнесла:
— Нулефер, скажи этому человеку… Нулефер, доченька, что с тобой?
Ханна подхватила Нулефер, которая медленно стала садиться на стул. «Падает в обморок», — мелькнула у матери мысль. Но она ошибалась, дочь от отчаяния хотела на что-то опереться. Нулефер чувствовала, вот-вот и из глаза брызнут слёзы, чего не должна она показывать Джексону. Магу не положено видеть другого мага в столь жалком положении. Но терпеть, хранить тайну, которая придавал ей сил, но одновременно разрушала её душу, Нулефер больше не могла.