— Я буду с ними, — заявил о своём желании Геровальд.
За дверью покой королей охраняли бдительные стражники, Геровальд расположился на кровати Мариэллы и смотрел то на мерно спящего Сиджеда, то Сальвару, который причёсывал себя на коврике, прежде чем уснуть. Сам регент не смыкал глаз. В самом деле, как уверовать в то, что демон и ребёнок привязались друг к другу? Не в Сиджеде причина, почему он привёл в свой дом абадону, понимал Геровальд. Как тот устроен, этот «другой», этот «демон», которого проклинал Пророк Единого Бога? Демоническая душа, отвратительно тело, безумная сила, и всё это собрано в пушистом звере, что лежит комочком на ковре и сопит в такт тихому дыханию мальчика. Подойти и обнять его — этого хотел Геровальд. «Я хочу понять, кто ты такой. Люди пропитаны грехами, ты же кажешься мне чистой душой». Ужасное чудовище с пустыми глазницами, один из проклятых дьяволов, собрат Онисея, который зверски убил пожилого Видонома, раскроив его голову об стену. Такой образ видел Геровальд по стеклу. В покоях его сына спал «мишка», трясущий лапой во сне. «Мишка, Салли», — шептал спящий Сиджед и расплывался в улыбке.
Утром Геровальда разбудил Сальвара, воссевший на его живот. Пустоглаза привлёк нарисованный цветочек на стене, и он захотел его сорвать.
— Сколько времени? — протёр глаза заснувший под утро король-регент. — У меня слушание докладов…
Сальвара кивнул и подал ему рубашку. Геровальд поразительно посмотрел на него. Говорили, что абадоны гордые и заносчивые создания. Сальвара улыбнулся и побежал к Сиджеду, показывая рожицы.
«Что не так с этим пустоглазом? — допытывал себя Геровальд. — Может быть, со мной что-то не так? Со всеми, кто не рассказывал мне должных сведений про абадон? Не видя рассвирепевшего Онисея по стеклу, не наблюдая превращения оборотня в человека, то решил бы, что пустоглаз это дивный зверь, привезённый с далёких земель. Приручаемый зверь, не более того.
Перед улетающей каретой Мариэлла догнала своего короля, голос дрожал:
— Ваше Регентство, не оставляйте пустоглаза! Пожалуйста, хотя бы заприте его!
— Сальвара может свободно гулять по моему дворцу и во дворе. Я не вижу в нём опасности. А Сиджед привязался к Сальваре. Мариэлла, будь спокойна. Я не заставляю тебя быть рядом с Сальварой, если ты боишься его. Отдохни сегодня, за Сиджедом проследят гвардейцы, а в какой-нибудь хороший денёк я поближе познакомлю тебя с Сальварой. Он славный пустоглаз.
— Ваше Регентство, — с нескрываемым упрёком возразила няня. — Сальвара — чудовище. Вы разговаривали с ним, вели беседу как с Мегуной? Запомнили хоть его лицо, когда встречали всех абадон, обращённых в людей? Сиджед слаб и наивен. Тимер спас ему жизнь, и он полюбил Тимера. Но вы оказались мудрее и огородили вашего сына от общения с террористом. А демона подпускаете близко? Ваше Регентство, так вы потеряете мальчика!
— Мариэлла! — «Я уже потерял моего мальчика, когда обрёк его на участь короля» — Геровальд едва сдержал в себе обвиняющие слова. — Твой страх бессмыслен.
Няня была права. Он ничего не знал про чудовище, которое оставил с сыном. Что если он не увидит больше ни сына, ни даже дворца? На что способен Сальвара? В Торжественном дворце Геровальд заставил министров и канцлера подождать и отозвал к себе Нанцирского. Кто такой Сальвара?! Расскажи о нём, что знаешь. Сведения, рассказанные генералом, оказались для Геровальда скудны. Сальвара — маг воздуха, мужчина двадцати девяти лет. Он не запомнился ярко воинам на Абадонии, держался как большинство рыжей массой в толпе стаи. Люди Гурана накормили его едой со снотворным, когда Сальвара был с остальными на водопое, и доставили на «Встречу». В Тенкуни Сальвара подхватил простуду и болел, организм его оказался самым слабым из всех в стае. На острове у него остались жена, сын и дочь, которым на внешний вид пустоглазьих детёнышей можно дать от трёх до семи лет. «Может быть, он представляет в Сиджеде своего сына?». Странная мысль! Пустоглаз будет лучшим отцом Сиджеду, чем человек, убивший его мать. «Нет! Боже мой! — вскричал Геровальд. — Он не сможет заменить меня. Он зверь, это его проклятие. Зверь не даст и двадцатой части того, что подарит ребёнку человеческий отец. Но я… я должен быть казнён за то, что сотворил с Сиджедом. Бедный мой мальчик».
Геровальд еле досидел до окончания доклада и отправился домой. Какая война? Какой Камерут? Всё его сознание было забито только Сиджедом и таинственным Сальварой. Как только карета Геровальда оказался во дворе Зимнего дворца, к нему бросилась перепуганная Мариэлла, лицо девушки было белее снега, а руки тряслись.
— Ваше Регентство! Абадона затащил Сиджеда на горку! Он хочет его прокатить! Сиджед плачет, вырывается, но ваш зверь обезумел!
О нет! Геровальд вздрогнул. Только не горка. С наступлением снежной зимы он отдал приказ построить во дворце большую горку для короля. Мальчика нужно развлечь. Строители постарались на славу. Горка достигала пятнадцати метров, спуск ещё длинней. Но Сиджеда никакими уговорами нельзя было затащить на горку. Она казалась ему огромным пугающим чудищем, он боялся даже стоять рядом. А если кто хотел поднять его на вершину, Сиджед забивал истерику и не успокаивался часами. «Сальвара сломает несчастное сознание Сиджеда!» — Геровальд побежал спасать сына.
Картина представилась пугающей. Разгневанный Сальвара был окружён гвардейцами, которые пытались его остановить. На руках зверя сидел плачущий Сиджед и колотил по Сальваре кулаками. Гвардейцы бы выстрелили в пустоглаза, но они могли ранить мальчика.
— Пусти! Я не поеду! Я умру! — кричал Сиджед. — Мне нельзя высоко забираться! Я упаду! Умру!
Сальвара заметил Геровальда, их взгляды встретились с долгом немом вопросе. Сальвара что-то проворчал и влез с Сиджедом на вершину горки. Но мальчика он не сбросил вниз. Положил его снег и прыгнул один скат. Сальвару понесло вперёд. Ледяная дорожка несколько раз перевернула его. Под визг Сиджеда он влетел носом в холодный снег. И только взболтнул головой. В этот момент гвардейцы выловили момент, чтобы броситься к королю. Но Сальвара заревел. С ловкостью кошки влез на горку и снова скатился с неё. Сиджед кричал, но уже тише.
— Отставить, — велел Геровальд гвардейцам. Он начал понимать замысел пустоглаза.
После десятого спуска Сальвара вспомнил про Сиджеда. Взял его на руки и уселся перед крутым скатом.
— Помогите! — рыдал Сиджед, ёрзающийся на руках Сальвары.
На сей раз Сальвара не поддавался жалости на его крики. Оттолкнул себя и поехал с горы.
Склон остался позади. Мягкий снег окутывал пустоглаза и ребёнка.
— Я ещё хочу, — вдруг тоненько запищал Сиджед. — Ещё. Вовсе не страшно. Салли, подними, пожалуйста, меня на горку.
— Я с вами! — крикнул Геровальд, на ходу снимая шляпу.
Под свистящее напутствие Сальвары он очутился на горке с салазками, посадил на себя Сиджеда и съехал вниз. Прямо в спину королю-регенту врезался Сальвара. И тут они побежали на перегонки. Кто быстрее будет на вершине? Сальвара оказался первым, и ему, как победителю, Геровальд вручил Сиджеда для следующего скатывания. Вскоре на горке оказались и широкие санки, на которые удобно вместились все трое. Под лихой свист они катились вниз.
— Давай на ногах! — предложил Геровальд, схватив Сальвару за руку.
Спустя полчаса король был раскрасневшийся и потный, Сальвара мокрый от снега, словно окунулся в глубокое озеро.
— Все сюда! — закричал Геровальд детишкам прислуги, которые гурьбой из угла наблюдали за обезумевшим королём.
Геровальд смеялся так, что его слышал чуть ли не весь дворец и лес за чертогами дворца. Его перебивал только рёв Сальвары, похожий на смех. Тем временем Сиджед полз впереди подоспевших на горку ребят. Тяжело было тащить окаменевшие ноги, но он хотел первым запрыгнуть на спину Сальвары и на нём, как на салазке, спуститься с горы.