— Нет. Мы, если и встретимся, то в помещении. Я не хочу, чтобы меня убили твои стрелки.
— Вас не убьют. Стал бы Марион публично поднимать белый флаг, чтобы из-за спины убить вас! Не в его интересах портить себе лицо. Встреча на улице, в парке, в поле или в лесу необходима для моей защиты. Дабы я, если увижу опасность, смог исчезнуть с проходящим. Я не могу убедиться, что меня, безоружного, в помещении не свяжут и не отправят в Конорию. И на поляне можно тоже поставить четыре винамиатиса-замка в виде квадрата и лишить меня возможности сбежать с проходящим. Но под открытым небом я буду ожидать меньше ловушек для себя.
— Кто ж тебя пальцем тронет? — с шумом выдохнул Бейли. — Ты доказал свою неприкосновенность, когда освободил рабов и преступников.
— Теперь другие времена. В Конории мне не поздоровится. Бейли, назначайте место и день до конца этого месяца. Но поспешите с выбором, санпавцы долго не просидят в тишине.
— Встретимся через три дня, — сделав долгую паузу, проговорил Бейли. — В парке Лафарета. В полдень возле древней триумфальной колонны.
Тобиан знал этот парк. Двадцать лет назад угодья принадлежати крупному землевладельцу Лафарету, который, умирая бездетным, завещал передать свой загородный парк Хашу.
— Устраивает.
— Не рискуй, Тобиан! — несмело окликнул его Лофтинский, когда Бейли отключился.
Тобиан измученно прижался к спинке кресла.
— Из всех вас я один могу попасть в засаду. Любого из вас расстреляют на месте или казнят на эшафоте. Тобиана Афовийского ждёт семейное судилище. Быть может, магические целители мне потом вскроют голову и переделают мозги. Я не знаю. Да и если убьют, не велика проблема в масштабах страны. Хотя, быть может, Фредер найдёт, как выжать соки из моей смерти. Я меньше всех вас беспокоюсь о своей жизни, мне можно не бояться, что пострадает моя семья, будет раскрыта моя личность. Только я подхожу для этих переговоров.
Утром следующего дня Тобиан отправился прогуляться. Как знать, это может быть его последняя прогулка в Санпаве. Или в жизни. Бейли не будет сам решать, что делать ему на этой встрече. За ним стоят Эмбер и Огастус. И Фредер тоже… Маги будут следить за Тобианом. Скорее всего, поймают. А можно представить и такое развитие событий: маг-превращатель обратится в крохотного жука, сядет на Тобиана, перенесётся с ним и проходящим после окончания переговоров в квартиру Лофтинского и спустя пару часов офицеры повяжут всех. Но если он не совершит эту попытку поговорить, никто больше не согласится. Абадон долго не будут сдерживать в клетках.
Он шёл про Бродяжьей улице и слышал жалобы людей. Люди со страхом ждали новых налогов, новых цен на хлеб. Не знали, кого ночью краснолицые соколы заберут из дома. Про переговоры Бонтина и Бейли люди не знали, всё тщательно скрывалось, чтобы какой-нибудь герой не попытался явится в парк и разобраться с Бейли. Люди только получили приказ сидеть смирно.
Тобиан подходил к мэрии. Он вспоминал прошлый год, когда рядом с ним шёл Бейли и сообщал ему о мелких и крупных преступниках. На улице неторопливо гуляли камерутские офицеры, и жизнь лилась своим чередом. Теперь Тобиан ожидал увидеть в лице Бейли не начальника, а противника. Камерутские военные или успели вернуться в Камерут, или стали военнопленными. А люди вокруг ждали опасности в любой день.
Шла мрачная толпа мужчин, у которых в руках были пустые бутылки и покрытые землёй лопаты. Одежда их тоже была в земле, как и лица. Свободные люди шли вперемешку с рабами, спорили о чём-то, зло плевались на землю.
— Бейли!
— Чем кормить семью?
— Хозяин не даёт ни минуты отдыха!
До Тобиана доходили неразборчивые слова. «Попадись им Бейли сейчас»… — вздохнул Тобиан.
И в это время в конце улицы показалась летающая карета Джейкоба Бейли, которая направлялась к мэрии.
Мужчины мирно шли, но, как только карета оказалась возле них, прыгнули на дорогу. Карета потеряла управление и отлетела в сторону. Самый мощный мужчина, ростом чуть ли не под два метра, с руками, похожими на камни, остановил повозку и вытащил Бейли.
«Нет! Им же было велено молчать!» — сжалось сердце у Тобиана.
Мужчины ударили по голове охранников Бейли, а самого губернатора окружили стаей.
— Верни мне землю!
— Выпусти из тюрьмы моего брата!
— Дай мне свободу!
Тобиан, стоя возле стены жилого дома, не мог разглядеть, что делает сейчас Бейли. А слова губернатора терялись в брани и крике мужчин. Вот он услышал звук удара лопаты. Вот показался кулак.
«Агенты Мариона предупредили всех, кого могли, чтобы люди не возникали!»
«Или не всех предупредили? Остались рабочие и рабы, далёкие от агентурной сети Мариона!».
Он побежал к Бейли на помощь. Схватил великана за локоть, и вдруг прогремел выстрел.
Раздвинув людей, Тобиан увидел лежачего на земле Бейли с простреленной головой. Щупловатый юноша с бешенными бегающими зрачками прижимал к груди револьвер. Руки тряслись. Юноша выронил пушку и бросился бежать.
— Что вы натворили, глупцы?! — мрачно вскричал Тобиан. — Разве вы не слышали распоряжение Мариона не бунтовать до конца месяца?!
— Мы работаем без выходных и отдыха на землях его родственников! — заревел великан. — Что я, свободный человек, отрабатывающий месяцами долги, что мои товарищи-рабы! Откуда нам знать, что происходит в Санпаве? Мы не знаем, какой сейчас месяц! Нас лишь сегодня расковали и отпустили повидаться с семьями!
— Это ваша последняя встреча с родными, — махнул им на прощание Тобиан.
Он ускорил шаг, как можно быстро добрался до дома Лофтинского с нерадостными вестями. Сердце ходило ходуном. В доме он не успел вымолвить, что произошло на улице, Урсула заговорила раньше него.
— Я была с проходящим в Конории, виделась с Нейлом Байтером. Он передал тебе письмо.
Тобиан забрал письмо и принялся рассказывать о горячем внезапном убийстве Бейли. Попутно он распечатывал конверт и вглядывался в буквы.
Что-то про абадон.
Фредер говорит, сильно соскучился по брату.
Мелькает в письме название деревни.
Эмбер знала, что будут убиты жители Козьей Лилии.
Тобиан остановил свою бурную речь и вгляделся в буквы. Почерк у Байтера был простым и внятным.
«Уиллард передаёт, что королева Эмбер и генерал Лендарский вместе разработали план по уничтожению деревни, в которой засели партизаны».
***
— Где твои домочадцы? — спросил Огастус, прожёвывая жаренную говядину, приправленную розмарином и тимьяном.
— Брат на охоту ускакал, дочь в гостях у подружки, — невнятно ответил Нормут с набитым ртом. — Невестка на концерте камерной музыки. Она родит скоро. Я отправил её на концерт: музыка скрипки, виолончели и альта благотворно влияют на здоровье малыша. Мы в доме одни.
Обеденный стол был уже накрыт, когда к Казоквару приехал гость, которого он сам пригласил. Рабы только разлили вино в бокал хозяина и покинули зал. Нормут с привычной жадностью поглощал мясо, репу, пирог. Порция у Огастуса была маленькая, а вместо бокала с вином стояла чашка чая. Нормут так и сказал по винамиатису Огастусу, что приглашает старого друга «на чаепитие».
— Когда разродится Элеонора? — поинтересовался Огастус.
— Дней через два-три можно ждать малыша. Я хочу мальчика, наследника моего брата. Элеонора надеется на девочку. Женщины, сам понимаешь, они любят наряжать и баюкать красивых куколок.
— Что же Эван?
— Ему всё равно. Если ребёнок родится с хвостиком и рожками, заметит ли… — задумчиво протянул Нормут.
Дверь в зал царапала собака. От жуткого скрипа Огастус передёрнулся.
— Твои чудовищные псы теперь по дому ходят?
— Нет. Мои псы сидят на псарне. В доме живёт Живчик, питомец Элеоноры. Поверь, он поужаснее моих людоедов. Я не буду открывать ему дверь, не стану рисковать своей и твоей жизнью.
— Живчик. — буркнул Нормут, вспоминая любимца Джексона Мариона. — Пристрели его! Как ты терпишь этот лай?
— Элеонора тогда пристрелит меня, — пояснил Нормут. — Не шучу. Пёс ей дороже детей.
Огастус постукивал тростью по полу. Нормут тоже барабанил своей тростью, подстраиваясь под ритм. Тук. Тук. Тук. Медленно и туго разносились удары. Тук-тук-тук. Возрастали они. Тук. Тук. Тук. Стихало биение.