Люси побежала назад и вдруг оступилась. Она упала и сильно стукнулась головой от камень. Вот что бывает, когда на них срываешь зло. Волк рявкнул и бросился на неё.
«Всё», — решила Люси и тут заметила нож, который лежал возле камня. Схватив быстро его, она подскочила и направила нож прямо в морду хищника.
— Ты не убьёшь меня! — закричала она и полоснула волка по шее.
Зверь завизжал, но моментально пришёл в себя и кинулся на Люси.
— Остановитесь! — вдруг раздался мужской голос.
Джексон Марион. Он бежал во всю мощь.
Волк действительно замер, но рычать не перестал. Его глазах налились кровью, шерсть поднялась на дыбы. Руки у Люси задрожали, сильнее она вцепилась в нож и направила на волка.
— Стой, стой, дитя! — Джексон загородил зверя от Люси, а Люси от зверя. — Опусти нож!
Он повернулся к волку и громко промолвил:
— Отойди от неё, брат. Я сказал — отойди!
Волк злобно зарычал, но отошёл.
— Он н-напал н-на ме-меня! — у Люси затряслись ноги.
— Об этом я его попросил, — улыбнулся Джексон.
Оторопело Люси отшатнулась.
— Зачем?
— Я проверял тебя, покорная рабыня… Воистину, ты дочь своих родителей.
— Вы знаете моих родителей? — Люси тотчас забыла и про волка, и про извращённую натуру Джексона.
— Лично не знаю, но много хорошего о них слышал.
— Что? Что вы слышали? — с мольбой в голосе закричала Люси.
— А вот это, — погладил её по растрёпанным волосам Джексон, — тебе не нужно знать. Пока. Если о Фьюи и Джине не слышали даже Свалоу, то такие вещи опасны для ушей рабов. Ликуй, что ты едешь в столицу. Чем меньше между мной и тобой будет расстояние, тем быстрее ты сможешь встретиться с семьёй.
***
Люси предпочла не рассказывать о нападении волка никому. Зверь в конце концов оказался нормальным, просто его попросили припугнуть человека. Немного ей стало жалко волка, она же не знала, что он не причинит ей большого вреда. Хорошо, что Джексон отвёл его к целителю, который подлечил рану. Проведя весь день в лечебнице с Джексоном и его новым «братом», она вернулась домой лишь под вечер. Элеонора не нуждалась в ней, и поэтому Люси сразу легла спать.
Утром её и всё имение разбудили крики Нулефер. К Свалоу ехал почтальон. Нулефер, в одной ночнушке, забыв про стыд, срам и безопасность, выскользнула в окно по плющу. Настолько ей было лень бежать к лестнице.
Свершилось! Ответ от Фарар, от учителя Уилла! Сердце бешено вырывалось из груди. Не поблагодарив почтальона, Нулефер вырвала из рук письмо. Оно было написано на обычной бумаге, хорошего, однако, качества и бумаге водостойкой, с чуточкой добавленной магией. Нулефер не терпелось открыть конверт прямо сейчас, но это было бы несправедливо по отношению к семье и Джексону.
Собрав родителей, сестру и Мариона и по-человечески одевшись, Нулефер сняла печать и зачитала письмо:
— Здравствуй, Нулефер, — писал аккуратный почерк. — Я много наслышана о тебе от Уилла, — она оторвалась от письма и радостно улыбнулась. — Ты талантливый человек, смелая девушка, хороший друг, я очень рада заниматься с тобой. Тайну твою я буду хранить столько времени, сколько ты пожелаешь. Не в характере магов обманывать товарищей. Мы с Уиллом ждём тебя. От него тебе большущий привет! Дорогой Джек, мы с тобой не виделись семь лет…
— А вот это уже моё! — гордо отобрал Джексон письмо, слегка покраснев.
Торжествующе Нулефер глядела на родных. Элеонора похлопала сестру по плечу и по-настоящему, с теплотой и искренностью, поздравила:
— Отправляемся в дорогу!
========== Глава 8. Так близко, но так далеко ==========
«Совесть — сестра бессонницы и мать тоски.»
Каду Ренэ. Атлантида под водой
Полуденные улицы яркой и вечной как сама жизнь Конории были наполнены людьми. Конечник, выходной день. Люди собирались маленькими стайками и отправлялись на ярмарки, в театры, музеи или просто шатались без дела по городу. Свободные на один день рабы спешили к своим семьям, друзьям. Если закрыть глаза и хорошенько прислушаться, можно сквозь звонкие колокольчики на упряжке лошадей, детский лучистый смех, брань пьянчуг у трактира услышать тихое побренькивание винамиатиса в ошейниках.
Примерно половину айрин льют дожди, не пропуская за облака солнечный свет, изредка небо радует горожан своей ясностью. Солнце в айрин к добру, гуляет в устах древних стариков народная примета. Наверное, сейчас эти старцы смотрят на небо и гадают, что приготовила им жизнь — за четырнадцать дней на их седые головы не упала ни одна тяжёлая капля.
Из общественной кареты, свесив язык, выглядывает уродливая собачья морда, которая время от времени чихает от непривычного городского воздуха. Рядом с нею, задрав голову к верху, брезгливо сидит женщина, не разрешая дочери гладить собачку. Незлобно над женщиной посмеивается молоденькая девушка, презрительно хмыкает широкоплечий мужчина, и только рабыня не обращает на госпожу никакого внимания. Все задние места заняты большущими чемоданами. Их так много, что из Рыси до Конории путникам пришлось добираться на поезде, личная карета не вместила бы в себя четырёх взрослых людей, ребёнка, собаку и целый магазин сумок да чемоданов.
— Нора, нам люди так заботливо предложили кров в своём доме, а ты в благодарность заполонишь его своим барахлом, — укорила сестру Нулефер.
— Я между прочим не по собственной воле еду жить к Фарар, — фыркнула Элеонора. — Мне выгоднее гостиница, пусть за неё и платить надо, из-за тебя согласилась на это. Тоже мне выдумала, у чужой женщины жить!
— Но она же нас пригласила и ведь совершенно бесплатно, — заметила Нулефер.
Не из-за денег на самом деле Нулефер согласилась жить у Урсулы. Она бы заплатила тысячи аулимов, лишь бы почувствовать свободу, отдалиться от манаров, от которых нужно постоянно скрываться.
Дом Фарар находился в западной части города, маршрут общественной кареты проходил через дворец Солнца. Раскинувшись на двадцать гектаров, дворец поражал своим величием. Гранитные львы возле врат, выполненные на древний лад колонны — одни только каменные золотые ворота, ростом с трёх взрослых человек, внушали людям страх. Сколько во дворце комнат и окон, сосчитать невероятно сложно, стены и корпуса петляют как змеи, вырисовывая с воздуха красивое очертания красной ленты. К сожалению, только маги полёта могли разглядеть этот рисунок. Все остальные видели лишь красный кирпич. Но красота этого кирпича, которую подкрепляли восхитительные цветы, фонтаны, величественные гвардейцы могла свести с ума.
— Девочки, сколько динамита потребуется, чтобы этот гадюшник взлетел? — изрёк задумчиво Джексон. Ответа он не ждал.
— Это не герцог Огастус гуляет по аллее? — закричала Люси, показывая пальцем на какого-то мужчину с прогулочной тростью.
— Нет, малышка, это не Огастус. Я точно тебе говорю, его величественную харю я ни с кем не перепутаю.
В мирном районе, в котором жила столичная элита, стоял великолепный двухэтажный дом. Не особняк, не дворец, а всего лишь дом. Внешний вид у него был довольно блеклый по сравнению с соседями, внутренняя территория была не так уж велика. Но размеры дома приводили в восторг и ужас.
— Отгрохала Урсула себе норку, — засвистел Джексон.
— Вы к Фарар? — послышался незнакомый голос.
Он принадлежат добродушной на вид женщине, закутанной в меховое пальто.
— Осторожней к ней входите. Урсула часто тренируется с водой, может поранить вас.
Соседка, догадался Джексон и только после предупреждающих слов заметил во дворе Фарар искусственный пруд.
С помощью Люси и рабов, что проходили поблизости, Элеонора вытащила все свои чемоданы и подала мужчинам знак рукой — затащить свой багаж во двор. Нулефер, держа за руку Тину, восхищённо вдохнула воздух. Всего несколько шагов, всего несколько метров!
Ворота были открыты, Нулефер позвонила в колокол, что висел у двери. Дверь открыл молодой раб. Выглядел он лет на семнадцать-восемнадцать лет, не старше. Мальчишка был коренаст, силён на вид, но худ, щёки провалились от голода. Одет он был как обычный раб у безразличных хозяев — хлопковая серая рубаха в заплатках, грубые штаны, босые ноги. Юноша не мог похвастаться красотой, невзрачные волосы плотно покрывали его голову, на лице была нездоровая бледность.