— Тимер, винамиатис мой, связывающий меня с Геровальдом, утерян! — Сальвара всполошился. — Воскликни в свой, заяви, что нужен нам проходящий маг!
— Мой тоже потерялся! Или это ты разбил все винамиатисы во дворце! — досадливо поморщился Тимер, поднимаясь на ноги.
За стенами дворца гулял ветер. Из выбитых окон хлынул огонь. Цубасара восстала.
Горящим зверем она влетела в разрушенные покои мальчика, что дрожал на руках у «чужого» человека. В глазах пылало пламя, в волосах танцевал огненный цветок, алые языки скользили по красному платью. Её взгляд был настолько пугающим, что Тимер отошёл назад.
— Идеже Огастус? — Цубасара впилась руками в волосы служанки, что лежала возле кровати, боясь вставать на ноги. — Идеже твой хозяин?
Девушка даже не поднимала глаза на прибывшего из подземелий Создателей огненного чудовища.
— Я не знаю… Не знаю… Молю, пощадите! Говорят, его убили… Лили забегала… Говорят, герцога убили…
— Кто его убил? — Цубасара сразу поникла.
Служанка всплакнула.
— Принц Фредер… Или его друг Уиллард… Я не знаю! Его сожгли!
Цубасара криво усмехнулась и отпустила волосы бедной девушки.
— Сальвара, направь меня к Эмбер.
Она улыбалась, будто радуясь, что одной желанным куском пирога стало меньше. И не слышала, что к покоям приближаются враги. Огонь играл вокруг ног Цубасары на полу, разгорался в воздухе. Было бы время, эта женщина пустилась бы в пляс с собственным пламенем. Тимер даже забыл про Сиджеда и задумался, что тянет Цубасару за собой? Страстная месть или безумный долг? Только что она сожалела о своём долге по уничтожении династии Афовийских, и вот ликует над смертью врага. Гордится что ли, что её сын и его наследный принц своими руками разобрались со своим мучителем?
Сальвара создал в воздухе образ Эмбер. Королева Зенрута, лишённая короны, в смятом запачканном кровью платье, плетётся по коридору дворца.
— Молви всем: Цубасара явилась за кровью королевы Эмбер! — тёплый, не жалящий огонь схватил служанку.
Цубасара кивнула Сальваре, благодаря соплеменника, и устремилась в коридор за исчезающим вдалеке миражом. Огонь, заботливо окутавший служанку, ускользнул с девушкой через окно.
— Абадона во дворце! Абадоне во дворце! — в ужасе кричали офицеры.
— Враги! — вздохнул Сальвара.
Его магия воссоздала фигуры противников. Со всех щелей и проходов бежали офицеры и маги, прыгали проходящие.
— Ты же их убьёшь? — взглянул на Сальвару Карл.
— Убью, но Сиджеда спасти…
— Спасти! — оборвал его Тимер и выхватил мальчика из рук. — Карл, капитан, за мной! Я выведу Сиджеда из дворца! Сальвара, закрывай наши спины! Уничтожь стену, открой проход!
Карл мгновенно бросился за своим другом. Сальвара, даже не поворачиваясь, пробил стену и дал дорогу к узкому проходу, ведущие в самые тёмные места дворца Солнца. Тимер побежал, унося за собой короля, быстро крикнул Сальваре:
— Благодарю, абадона.
Камерутский капитан успел запрыгнуть в тайную дверь за секунду, как комнату объяло пламя. «Цубасара, сожги их, даруй каждой твари мучительную смерть!» — помолился Тимер.
По тесному проходу вдоволь не погуляешь, не побежишь с ребёнком на руках. Но он спешил изо всех сил. В мрачной темнице были слышны залпы орудий, грохот. Дворец дрожал как бумажная хлипкая фигурка на ветру. Жар разливался даже по стенам лабиринта.
Сиджед тихо хныкал и напевал под нос имя спасителя.
— Дядя Тимер… Дядя Тимер…
— Малыш, твои мучения скоро закончатся, — переводя дух, ответил Тимер.
Путь стал шире, уже могли протиснуться три человека. Тимер остановился, дабы отдышаться. Какой тут воздух? Каменные стены были в огне, месть Цубасара была везде.
— Сзади… Там за нами бегут? — Тимер махнул пальцем, поворачиваясь корпусом тела.
Капитан вздрогнул и обернулся.
— Я не слышу никого. Вы кого-то замети…
Капитан не закончил говорить. Нож вошёл в спину, вылез и прошёлся по горлу.
— Тимер?! — Карл выпучил глаза.
— За мной! Не отставай! Карл, дружище, как ты мог поверить, что я прощу регента Геровальда?
Тимер оскалился.
***
Эмбер сидела на стуле возле умирающего сына и тихо скулила, упрашивая небеса о последней милости.
— Позвольте ему жить… Позвольте ему жить… Отнимите у меня жизнь… Отдайте её Фредеру… За что вы так жестоки с моим сыном? Я заслужила смерти, не он.
Но на койке лежала не Эмбер, а Фредер. Целители молча и усердно выполняли свою работу. Пока безрезультатно. Зато целители уже были убеждены, что человек, называющий себя принцем Тобианом, — истинный сын королевы. Эмбер рыдала по нему не меньше, чем по угасающему Фредеру.
«Уйди. Уйди. Уйди».
Холодные безжалостные и бездушные слова застыли в её сердце.
«Уйди».
Тобиан отказался от матери. Если Фредер умрёт… Нет, нельзя даже думать об этом! Если умрёт… Она останется одна. Для второго сына мать умерла.
Эмбер смотрела на гладкий тёмный паркет, краем глаза видела свет, исходящий от целителей, ощущала его спокойное тепло, слышала громкие команды Синда и всё не могла выбросить из головы тот робкий намёк прощения от Тобиана, когда в тронном зале он обнял её за лицо. Казалось, ей даруют вторую надежду, попытку искупления, возможность снова стать матерью. Но она ляпнула что-то лишнее Огастусу в порыве гнева, и Тобиан отвернулся от неё. Вспомнить бы, что она такое глупое бросила Огастусу. В чём была неправа? Ведь она говорила по делу, высказывала брату всю правду о нём. Но Тобиан почему-то злился не дядю, а свою мать, готовую отрубить себе голову, лишь бы сын простил её.
Что лишнего она сказала? Что?
В какой миг её возненавидел и Фредер?
Два сына, и она теряет обоих!
Целители по-прежнему заставляли биться ослабленное сердце наследника и не давали никаких пояснений скорбящей матери и своей королеве. Иногда грудь Фредера резко поднималась и слышался тяжёлый вздох, как у старца с поражёнными лёгкими. Люси Кэлиз ласково гладила его волосы, могла подарить ему тёплый поцелуй. На руках девушки алели следы от наручников. Наверное, больно было ходить в оковах… Но сердцу матери больнее! Эмбер подвинула стул к Люси. Она также хотела бы прикоснуться к Фредеру, однако боялась, что только сделает хуже. Всё, к чему касалась королева Эмбер, превращалось в прах и разрушалось.
— Никогда не думала, что мой сын умрёт на моих руках… — Эмбер смотрела на Люси, на аккуратные и плавные движения её пальчиков. — Да… не на моих руках он умрёт.
— Сядьте поближе, Ваше Величество, возьмите его за руку. Только не мешайте, пожалуйста, целителям.
«Защищай его от этой женщины»
Она не может. Ибо она главная отрава в жизни Фредера и Тобиана, их трупный яд.
— Люси… — Эмбер склонила голову на плечо девушки и почувствовала вкус солёных слёз во рту, — пожалуйста… верни мне сыновей. Верни сыновей. Верни сыновей. Верни сыновей!
Люси оттянула от тебя королеву и взглянула ей в глаза.
— Я не заставлю их простить вас. Ваше Величество, станьте им матерью. Настоящей.
В глазах Люси тоже скорбь и отчаяние. Она не отталкивает глупую королеву и говорит с состраданием, нет даже ноток злости за своё рабство и за разлучённую семью, за побои, которыми наградил её родной брат королевы Афовийской.
— Люси, верни мне сыновей! Ты можешь сотворить это чудо! Ты можешь! Тобиан любит тебя. И Фредеру ты тоже дорога. Верни мне сыновей! Скажи им, что я люблю их больше своей жизни. Я всё сделаю, что они попросят! Попроси их, чтобы они дали мне попытку исправиться. И я исправлюсь, я буду другой, буду лучше. Я отменю рабство, казню всех недоброжелателей Фредера и Тобиана. Я отрекусь от трона и отдам его Фредеру. Не буду мешать моему мальчику править, если он сочтёт, что королём должен быть он. Я же не смогу жить без своих сыновей! Люси, верни их мне! Пусть они простят неблагодарную и негодную мать!
— Ваше Величество, — проговорила Люси. — Восстановить доверие Фредера и Тобиана вы можете только своими силами. Мои слова не растопят ваших сыновей. Докажите им, что вы другая. Если вы чувствуете хоть каплю вины… докажите, что поменялись. И они простят вас. Но это будет не скоро. Вы причинили им много зла.