— Я не убью младенца, ставшего мне аки званным сыном.
— Он тебе никто. Твой сын на острове.
— Он человек как и я.
— Ты выше людей. Ты абадона.
— Стало быть, я не истинный абадона. Я не делю наши народы на разных существ.
Сальвара сурово смотрел на предложенный ему нож и проворчал.
— Уходи же. Я передумаю вас щадить.
— Как знаешь, глупец. Смеешь ещё равнять абадонский народ с человечеством, — от презрения Тимер нарочито плюнул на пол. — Уходим, Карл, нас великодушно пощадили.
Не произнеся больше не слова, дождавшись, когда Карл соберётся, Тимер повернулся к проходу возле отодвинутой картины. За окнами крики, плач, стоны, неугасаемое пламя, разгулявшая вовсю волю Цубасара, пожираемая зверским огнём Эмбер. Тимер бросил взгляд за окно. Огонь, кажется, поглотил даже небо. Облака налились багровым пеплом. Тимер поправил Карлу мятый рукав, цокнул языком.
И метнул верный нож в Сиджеда. Тимер бросился за ножом, почти не уступая ему в скорости.
Сальвара только выкатил глаза и рукой закрыл голову короля. Нож вонзился в его ладонь, выйдя с тыльной стороны.
Одно движение. Тимер достал второй нож. И Сальвара ветром отскочил к окну.
Успел. Сориентировался. Тимера швырнул в стену новый удар абадоны. Более грозный, разбивший в камни вековые стены покоев. Ноздри Сальвары раздували полотном. Окружив Сиджеда сферой, Сальвара изумлённо взирал, как из-под руин поднимается Тимер. И правда, избранный богами! Лицо разбито и забрызгано кровью, однако дух войны и мести теплится в горячем теле.
— Ты не с тем связался, — прохрипел Тимер. — За мной стоят боги. От тебя они отвернулись.
Сальвара не хотел воевать, не хотел и драться, но его заставили. Но Тимер не спешил сдаваться. Он бросился на Сальвару. В него хлынули потоки ветра. Тимер предчувствовал каждую атаку, умело обгонял летящие на него невидимые удары. Само тело неслось быстрее, чем проскакивала мысль. Сальвара развернулся, он не успевал следить за Тимером. И это стало ошибкой. В открытую спину ударил Карл. Если Тимер проскакивал через атаки Сальвары проворным орёл, Карл тихой мышью незаметно обогнул своего друга и, как только появилась возможность, выстрелил в абадону.
Но Сальвара заметил нависшую за ним тень и мгновенно создал щит вокруг себя. Пуля стукнулась о край магической сферы. Взрыв был настолько сильным, что пулю разорвало на несколько клочков. Карл отлетел в коридор дворца, пробив своей спиной дверь. Он упал животом на огонь Цубасары. Будь пламя живым, оно бы поглотило Карла и испепелило красными играющими кистями. Сальвара, создавший новый барьер, устремил к павшему освободителю задумчивый взгляд.
— Нет! Я твой враг! — заорал Тимер и вцепился ногтями в щит Сальвары.
Он принялся царапать невидимую стену, грызть зубами, стучать по ней ножом. И добился своего. Сальвара отвёл глаза от лежащего Карла, по Тимеру ударили волны ветра, разрезая и одежду, и кожу колючими кнутами.
— Карл, беги! Спасайся, Карл! Живи, Карл!
Тимер уже не кричал, а выл из последних сил.
— Карл, беги! Проживи за нас двоих!
Рваные шрамы изъедали лицо, кровь сочилась из глубоких ран. Каждый новый рубец отправлял Тимера назад. В глазах мелькало, плыло, в облике Сальвары он видел тощего фермера, занёсшего над ним кнут. Кровь заклеила веки, смешалась со слезами. Туманным взглядом Тимер увидел, как встаёт и убегает Карл. «Живи, друг. Живи ради меня!». И он улыбнулся. Удар Сальвары в это же мгновение выбил пару зубов и протянул кровавые шрамы на губах Тимера.
— Дядя Тимер… — пробормотал тихий Сиджед с нескрываемой жалостью.
Боги, нет! Только не она, только не жалость, уничтожающая душу! Ярость выскочила на истерзанном лице Тимера. И у абадон должны быть слабые точки! Держа двумя руками нож, Тимер совершил последнюю попытку и ударил по барьеру. Слабая-слабая, видимая зрению царапина пронзила защиту абадоны перед лицом Сиджеда. «У меня получится, боги!» — улыбнулся Тимер. Стремительно благословив острый нож, он взметнул его, стремясь разорвать магическую щель.
Первым же ударом Сальвара, не отпуская из объятий Сиджеда, бросил окровавленного Тимера в стену. Воздушный кнут вырвал из его рук нож и вонзил в грудь.
Из колотой раны ручьём потекла кровь. Кажется, сломаны рёбра. Тимер едва мог дышать, вздох причинял ему нестерпимую боль. Захлёбываясь в собственной крови и сгустках тёмной слюны, он сжал руками нож, торчащий в груди. Сальвара смотрел на Тимера, не скрывая печали и разочарования. Его взгляд был устремлён за лик побеждённого противника, назад в прошлое, когда благородный и храбрый Тимер Каньете обещал спасти Сиджеда едва ли не ценой своей жизни, когда слуги Геровальда рассказывали Сальваре про славные подвиги освободителя и легенды, ходящие в Зенруте, что Тимер — пророк самих Пятнадцати Богов. С крохотного личика Сиджеда не сходила жалость.
— Не убивай его, Салли, — негромко попросил маленький король.
— Я уже убил его. Тимер Каньете скоро издаст последний вздох. Дитя моё, возвращаемся к отцу.
И ласково погладив взъерошенные волосы Сиджеда, Сальвара той же чудовищной силой выдернул нож из тела Тимера, а затем нырнул в разбитое окно.
Тимер сдавленно хрипел, глухо рычал, он зажимал кровавыми пальцами рану, однако не в силах был остановить льющуюся кровь. За окном бил гонг, объявляющий о неведомом враге, напавшем и покорившем дворец Солнца. Звон гонга призывал людей бежать и спасаться, уходить как можно дальше от ужасающей твари, что способна спалить не дворец, а всю столицу.
Бежать, бежать… Тимер не хотел умирать в разгромленной комнате, рядом с трупом ничтожной фрейлины. Проход в дворцовый лабиринт ещё держался, не был завален обломками кирпичей и камня. Тимер кое-как встал и поплёлся к дыре в стене.
— Карл, друг, выживи… Ты должен прожить за нас двоих… Восстанови Кровавое общество… Стань моим наследником… Карл, живи… — задыхающимся голосом сквозь обломки зубов лепетал Тимер.
Удары невидимого кнута Сальвары обжигали кожу, рана сильнее вопила болью, струилась кровь. Тимер перелез завалы и побрёл по тёмному тоннелю. Карты нет, потерял в битве. Ерунда. Он знает тайные тропы наизусть, они заложены в его памяти как жизнь предков абадон в их великих головах. Он выберется из дворца, дойдёт до храма Создателей и умрёт там, на пороге своих создателей. Душа пророка скоро встретится с наставниками.
Всё же он пал достойно. Выигрывая бой за боем, уничтожая сотню малодушных и жалких людей, он проиграл лишь абадоне, наделённому силой самих богов. Тимер был счастлив: сверхчеловека убил сверхчеловек. Так подходит к концу благородный путь пророка, что отчаянно мечтал привести мир если не к справедливости, то к возмездию и отмщению.
Сведённые судорогой ноги едва совершали медленные шажки, кровь, капающая с тела, отдавала зловоньем, боль нарастала, в глазах темнело. Тимер знал, нельзя останавливаться. Только вперёд, к дому богов! Он притуплял свою боль, думал о небесных садах, о встрече с тринадцатью Братьями и Сёстрами.
Боги, подождите ещё немного, дайте сил, чтобы добраться до вашего очага и склонить голову перед вашим порогом, а ещё лучше перед вашими священными и высокими статуями!
========== Глава 64. Померкшие звёзды ==========
Doctoribus atque poetis omnia licent
Ученым и поэтам всё позволено (лат.)
— Санпава принадлежала Ишируту и будет частью Иширута, — властно сказал король Иги и, хорохорясь, стукнул кулаком по столу.
Нулефер и Уиллард отправились к Онисею несколько минут назад, а милый разговор между королями и полководцами всё не утихал. Аахен, назначенный представителем абадон, не успевал вставить и слова. Впрочем, ему, как тенкунцу и старейшине, было всё равно, как поделят Санпаву. Война должна немедленно прекратиться, абадоны должны узреть исполненные требования и отправиться с проходящими магами в Тенкуни.
«Как бы я поступил на месте короля?» — задумался Аахен. Отдать Санпаву врагу и спасти последние неразрушенные частицы провинции или же стоять на своём, сохраняя честь всех сражающихся командиров и солдат? Мёртвая территория всё равно территория. Аахен следил за реакцией принца Тобиана, объявленного наследником престола, и видел, как тот колеблится. Милосерднее заявить о поражении и в будущем нарастить силы, чтобы забрать Санпаву, но в таком случае воинская честь Зенрута будет здорово пошатана.