Поздно, понял Шенрох. Они опоздали на несколько дней. Побежишь, и абадоны побегут за тобой в Иширут. Шенрох глянул в бинокль. На чёрной узкой полоске горизонта блистали яркие огни, возгорался столп света. Как смертельный рассвет абадоны шли к людям.
— Гэрри, доставь меня вниз, — сказал Шенрох
— Так точно, — ответил проходящий, тридцатипятилетний капитан с вытянутым лицом. Гэрри Дас в лучшие молодые годы променял Тенкуни на Иширут ради военной славы и уже не возвращался в родную страну. Шенрох взял Даса в адъютанты за его скорость и сноровку, а также видя, что Дас лучше всех понимает своего генерала.
Шенрох переместился в пекло суеты. Солдаты, сержанты и наёмники бились за место в очереди. Их крики были сильнее приближающего грохота абадон.
— Генерал Ирвин Шенрох! — он представился командиру. — Дайте мне револьвер и саблю!
Пальцы ощутили гладкий металл револьвера. Какие же родные чувства! Шенрох для лучшего вида перед солдатами вскочил на чёрного коня и сделал выстрел в небо. Сразу затихли голоса. Море отчаяния сменилось могильной тишиной.
— Захотели под трибунал? — зарычал Шенрох. — Так вы пойдёте. Предупреждаю, следующая пуля вонзится вам в голову. Устроили гвалт! Собраться с духом! Встать смирно! У нас есть время эвакуировать часть людей. Оставшиеся сразятся в последней битве и вонзят свои острые зубы в глотки этим адским тварям! Вы хотите бежать? А куда? За вами Иширут. Давайте же, приведите абадон в дома ваших матерей и дочерей! Вы барьер, охраняющий наши границы! Двинетесь назад, и кровь иширутских детей поляжет на ваши руки!
— Мы не спасёмся! — истошно закричал юноша с меткой летуна на груди.
В воздухе бахнуло. Кровавые брызги вылетели из головы мага. Тело упало под ноги товарищей, и мозги потекли на чужие сапоги.
— Я не повторяюсь, — прищурился Шенрох.
Он разразился приказами, обскакивая толпу. Куда вставать, кто пойдёт первый, а кто вторым. Маги и отличившиеся в боях офицеры с солдатами были отобраны для мести абадонам. Слабых уводили проходящие. К отправке людей в безопасные зоны Шенрох привлёк и Даса. Ни один проходящий не должен оставаться в стороне.
— Мы смертники! Мы погибнем, но не дадим абадонам вступить за наши границы! Верьте в нашего короля! Верьте в ваших командиров! Верьте в свои силы!
Изуродованный генерал, не прячущийся в ставке или в столице, подарил иширутчанам мощный прилив энергии. Ни один мускул ни дрогнул на его лице.
— Мы побьём абадонам! — кричал герой Анзорской войны.
— Мы защитим наши земли! — яростно взывал беспощадный убийца прошлого.
«Мы погибнем» — Шенрох говорил себе другие слова. Правильнее было бы остаться ему столице или пойти с королём Иги в Камерут на переговоры. Но долг не позволял бросить на жестокие игры абадон людей, которых он взял под свою защиту. И не спас, когда было время избежать встречи Иширута и абадон. Когда он мог выступить против короля и вывести иширутчан из Санпавы. Гэрри Дас то появлялся, то исчезал. Пусть будет занят делом. Хоть не сможет унести в тыл своего командира.
Последние приказы Шенроха потонули в грохоте оглушительных выстрелов. Офицеры стреляли вверх и кричали:
— Посторонние! Назад!
Через каменную крепость на верёвках и кошках перелезли отчаянные санпавские смельчаки. Пятеро мужчин, покрытые пылью, с израненными лицами застыли на коленях под прицелом иширутских револьверов.
— Спасите нас! — взмолился один из них, переводя дыхание. — Они идут… они близко… Они не пощадят нас! Наших домов уже нет. Ничего нет…
— Пошли прочь! — вскричал офицер. — Через пятнадцать минут абадоны уничтожат наше укрепление! Мы не можем ещё и вас спасать!
— Прошу! — мужчина схватил офицера за сапоги. — Там наши дети! Мы бежали к вам в надежде, что вы спасёте нас! Я помогу вам, я врач!
«Жаль, ты не целитель», — вздохнул Шенрох. Санпавцы не поднимались с колен и только просили, чтобы иширутчане послали хотя бы парочку проходящих к их детям. Армия захватчиков была для санпавских людей единственным спасением. «Как вы нам поможем?» — подумал Шенрох и поймал себя на мысли, что за долгое время хочет о ком-то позаботится. Проходящие маги не спасут даже иширутские части, не вырвут тенкунских магов, уж не до санпавского народа им. Отдаст Шенрох своего коня, далеко ли умчится на нём санпавец? Абадоны подступают.
Он слышит свист ветра, трясётся земля, иссушается воздух. Небо затмили стаи птиц, летящих с ужасом от врагов всего живого. Маги-разведчики сообщили, что абадоны уничтожили последнее месторождение сероземельника, которое было на их пути к Никиасу. Земным абадонам стоило только взглянуть вниз, как волшебный камень распался на тысячи мелких бесполезных крошек.
— Откройте проход, чтобы санпавцы могли бежать дальше! — приказал Шенрох. — Выделите пятьдесят проходящих для гражданских! Спасайте в первую очередь женщин и…
Пронеслась чёрная пелена. Шенрох увидел улыбающегося мальчугана с вырванным зубом, чьи полосы на лице, нарисованные углём, зыбким сумраком освещали звёзды. Мальчик скалился и держал перед Шенрохом острый нож.
-… и детей, — зашептал Шенрох.
Что такое? Опять эти воспоминания? Так, расслабься, набери полные воздуха лёгкие! Подумай о другом, более приятном. И он представил.
Шенрох находился в оккупированной анзорской деревне. Местные жители были схвачены и стояли на коленях в луже из свиного дерьма, руки были связаны за спинами. Шенрох, воссев на белого поджарого коня, проезжал взад-вперёд мимо людей, позвякивая медалями на зелёном мундире.
— Кто разведчик? Кто разведчик? — бархатным голосом повторял он.
Анзорийцы лишь лютой ненавистью взирали на полковника Шенроха.
— Не скажут, — молвил Сэмил Даргин. — Анзорийцы умеют хранить молчание, мысли их также плотно закрыты для мыслечтецов как и рты. Тут и пытками не поможешь. Пристрелить бы их, полковник.
— Нет, — облизнулся Шенрох. — Пристрелить и закапать? Какая быстрая скучная смерть! Столько наших солдат и магов положили! Даргин, принесите мне топор и ножи».
И Шенрох с болезненным удовольствием принялся за дело. Отрубал анзорийцам палец за палец, отнимал кому ноги, кому руки, кому глаза. Он проходил через связанную толпу людей, вглядывался в них, изучал муки ужаса на лицах пленников и спрашивал адъютанта, чем занимается тот человек. Доярка оставалась без рук, пахарь без ног, певец без языка, художник без глаз, пекарь без носа. И каждому Шенрох отнимал пальцы, наделяя анзорийца жуткими культями.
— За Миковского, за Мартенского, за Фавровского, за Натансона, за Меччи, — повторял он фамилии боевых товарищей, первыми погибших за войне. — К реке их!
Анзорийцев привели к реке. Шенрох приказал их развязать и засмеялся:
— Переплывёте, то считайте, вы заслужили от меня милость.
Пленников бросили в реку. Шенрох вооружился револьвер и стрелял. Из тридцати изнеможённых израненных людей только десять пересекло другой берег, преодолев бурное течение и пули полковника. Зенрутские солдаты тряслись, со страхом смотрели на своего командира и с жалостью на анзорийцев. От их нелепого сочувствия Шенроха пробрало отвращение. Уже завтра эти покалеченные анзорийцы разведут костры, схватят непутёвого воришку или распутную девку и сожгут на костре, моля богиню Арб о отмщении полковнику Шенроху. Он воотчию видел, что анзорийские жертвоприношения это не мифы.
— Пойдёмте в другую деревню, — немедленно распорядился Шенрох. — Много у нас дел. Кровь за кровь.
Кровь за кровь… Проблема не в крови, а в удовольствии при её виде.
Небо покрылось серовато-сумрачным светом. Алая заря в виде огня абадон, застывших над вершиной крепости, встала перед иширутчанами. Тучи расступились, магический лучик света освещал врагов, которым так хорошо шли к лицу старинные одеяния.
— Пощадите! — закричали санпавские женщины и дети, беспомощно цепляясь за иширутских офицеров.