Абадоны о чём-то пошептались. Их главарь Дионс взмахом руки перебросил санпавцев через высокую стену на сторону абадон. И уступил дорогу другу. Мужчина, окружённый каменными доспехами, вяло покачал ногой, паря в воздухе. Шенрох вперился в его уставшие скучающие глаза. Абадона был явно не на своём месте. Он смотрел на иширутчан как на ненужный мусор, которого его заставили убрать. Утомительно же разгребать завалы отходов и грязи! Шенрох изучал его тоскующий взгляд, пока камень осыпался со стены, а земля под ногами раздвигалась и проглатывала иширутчан. Никакой страсти и желания наиграть вдоволь с врагами! Шенрох на его месте повёл бы не так.
— Пронзите их огнём и камнем! — заорал во всё горло пришедший в себя генерал. — Цельтесь в глаза! Они защищены меньше всего!
Шенрох на своём коне бросился вперёд, ведя за собой иширутчан. Нужно сбить абадон с воздуха, прострелить их поганые головы! Раз не спастись, то погибнуть в бою с достоинством. Времени совсем нет, скоро покажут свои силы оставшиеся твари, и от их рядов не будет даже пыли.
Едва Шенрох переварил эту мысль, его конь задел каменный выступ. Закричал, встал на дыбы и упал, не удержавшись на ногах. В глазах потемнело. Шенрох упал, мчась на большой скорости, тяжёлое тело коня рухнуло на него.
Поднимаясь, держась за голову, генерал видел воспаряющие красные огни, бешеные камни, давящие иширутчан. Нога подкосилась, Шенрох вновь упал. И вдруг он увидел, что абадоны стали опускаться к земле. Шенрох лежал за телом коня, впереди были руины стены, за ними абадоны.
Твари, океанская погань, внимательно изучали местность, чтобы наверняка прихлопнуть каждого живого иширутчанина. Внезапно на руинах что-то зашуршало. Показался иширутский молодой солдат. По щеке с головы тёк ручеёк крови, солдат прижимал правую руку к груди. Он замер, посмотрел на абадон, резко подскочил и метнул руку. Камень вырвался из его кулака. И попал точно в глаз земному абадоне.
Абадона схватился ладонью за глаз, зашатался на ногах, непроизвольно подался вперёд и оступился о камни, в которые сам же измельчил стену. Его земной щит вздрогнул, осыпался, и абадона рухнул. Удар пришёлся виском на острую глыбу. Абадона раскрыл глаза, в них застыло мучение, он протянул руку. Голову солдата охватили каменные тиски. Абадона сжимал кулак, и вместе с ним сжимались оковы солдата.
Громыхнуло так сильно, что враги встрепыхнулись. Земной муж расслабил руку, пуля Ирвина Шенроха разорвала его голову на кровавые ошмётки.
— Гэрри! — закричал Шенрох.
Он пронёсся к солдату-герою, схватил за шкирку и толкнул в руки проходящего мага.
— Вперёд! Мы их убьём! Мы их убьём!
Шенрох занёс перед собой саблю, как вдруг перед ним воцарился Дас. Генерал лишь мельком увидел летящую на них сверху лавину камней, как в глаза проник яркий свет.
Он, вытащенный своим адъютантом-магом из битвы, стоял на мягкой холодной траве, покрытой ночной росой. Мерцала яркая луна, а маги света и тьмы вдобавок освещали густое зелёное поле. Солдаты, офицеры, санпавские жители, все кучковались толпой на западе Иширута, за двести миль от кровавых боёв. Шелестели птицы, дрожали листья. Трава была совсем тонкой, нежной, молочной, ждущей летнего рассвета. За деревьями бил родник, наполняя воздух свежестью.
Шенрох поёжился. Сразу стало неуютно и противно. Этот холод, эта лёгкость, тихие звуки птиц и животных, всё напоминало анзорские ночи, когда войска грозной армии оказывались беззащитными перед чудовищными врагами с детскими личиками.
— Гэрри! Верни меня на фронт! — потребовал он.
— Генерал Шенрох, абадоны уже напали. Всё кончено, — заметил проходящий.
— Не всё, Гэрри. У меня ещё есть возможность прибить одну из этих тварей. У тебя — спасти выживших. Возвращай на фронт, или отдам под трибунал.
— Трибунал пройдёт в эту секунду при помощи вашей пули в лоб, — хмыкнул Гэрри. — Знаю я ваши методы, генерал. Было приятно с вами познакомиться. Вы прекрасный человек.
Гэрри поникши улыбнулся.
— Встретимся ещё раз со злом? Я вас не оставлю в Санпаве одного.
Шенрох глянул на него с сожалением и вздохнул. Какой бесстрашный человек, ему бы жить да жить. Но он увидит сейчас изувеченные и искорёженные трупы людей и уже никогда не вернётся к нормальной жизни, если выживет. Шенрох вернулся после Анзории в Зенрут, но не домой. Обыденность так и не стала частью его. Всё насущное, повседневное умерло с ним на Анзории. Шенрох стремился на фронт, только там он чувствовал себя живым, целым. В этих бесконечных звуках стрельбы, под дурманящим чувством мести и злобы он расцветал.
— Ты со мной, Гэрри? — тихо спросил Шенрох.
— С вами, генерал, — ответил проходящий.
— Перемести меня аккурат перед абадонами, — доверительно сказал он.
— Будет исполнено, генерал!
— И запомни, с того дня, когда впервые вступили на войну, мы убили в себе человека и стали воинами. Мы… бракованные люди. Погоди… Передам в винамиатис королю Иги, чтобы заканчивал войну.
Огонь, пыль, удушливый дым, расплавленные людские тела, Шенрох и Гэрри оказались под завесой дыма. Грохотала земля, слышались обвалы, выстрелы и взрывы. Абадоны шли вперёд, гордо переходя трупы сожжённых, задушенных или раздавленных людей. Под их ступнями ещё дышали выжившие. Абадоны с лёгкой брезгливостью отходили в сторону.
— К нему, — прошептал Шенрох, показав на спину воздушного мага. Тот больше всего крутил головой и создавал впечатление нерасторопного и медлительного человека. Шенрох вздохнул. Он живой. Ещё живой. Он справится. Револьвер плотно держится в руке.
Гэрри, схватив генерала, прорвался через заслон дыма и с лёгкостью бросил его перед спиной абадоны. Типичный звук проходящего мага заставил врага повернуться. Шенроха обдало холодным воздухом. Где же лицо абадонской сволочи? Где его надменные глаза? Тварь скрывал плотный воздушный поток. И всё равно он нащупал её.
Ту мелкую брешь, которую прорвала его пуля.
Абадона утробно заревел. Шенроха отбросило назад. В магических доспехах засияла дыра. Генерал едва заметил её, как она начала затягиваться. И он рванул. Вцепился пальцами в поток воздуха, который был прочный как каменная изгородь, и выстрелил снова.
Кровь брызнула ему на лицо. Шенрох упал вместе с абадоной, придавленный его телом.
— Убили! Убили! — вознёсся рокот абадон над пустошью. — Озию убили!
И вдруг люди стали подниматься на ноги. Иширутчане пробирались через завалы трупов, разгребали себе проходы к воздуху, вылезали сотнями на свободу через тела своих товарищей. Маги летели на абадон, подбрасывали вооружённых манаров к врагам. Раздавались новые оглушительные взрывы и выстрелы, абадон атаковали их же огнём. Маги-перемещатели старались разорвать врага на части.
— За генерала Шенроха! — закричали несущиеся на смерть иширутчане. — Мы их убьём! Мы умрём!
Упал один абадона, побеждённый пулей, затем второй, раздробленный на части.
И когда Шенроху показалось, что всё уже заканчивается, его взяли за горло. Магической силой подняли воздух и посмотрели в глаза. Шенрох столкнулся с древним ужасом, закипело и заклокотало в душе. Тёмные глаза абадоны смотрели прямо вовнутрь генерала, обнажая всю его сущность. Шенрох дёргался, стремился сорвать невидимые оковы. Абадона молча развернул его и показал сражение. Град камней летел на иширутчан. Земля засасывала и давила противника. Огонь пожирал скованных узников.
Ещё одно сражение, в котором сила и благословение богов остались за абадонами.
Абадона повернул генерала к себе.
— Узри смерть, полководец.
— Увидь смерть!
Так шептал анзорский мальчик, крутящий перед носом Шенроха ножом. Ребёнок смеялся дьявольским тихим смехом, обнажая полубезубый рот. Он резанул по горлу. Кровь хлынула из раненной шеи. Полковник схватился за рану, прижал сосуд. Воздуха! Как он задыхался! А мальчик и не думал убираться. Нож прошёлся по животу. Следующее ловкое движение превратило эту рану в крест. И ещё взмах ножа. И ещё. Мальчик резал и резал полковника Шенроха по животу и груди, вырисовывая узоры на его сломленном теле.
Шенрох не видел, как убрался ребёнок. Он не поверил, когда целители сказали, что прошла уже шестица. Её Шенрох провёл в бреду. Он выжил и превратился в исполосованного сталью урода.