Между кумрафетом и его абадонами назревала драками. Кто словами утешения, кто могучей хваткой пытался остановить Онисея. А тем временем Эпел загибался. Мучительно, как в агонии, извивалась земля.
Нулефер не верила, что видит такие поистине колоссальные масштабы смерти. Недавно она ужаснулась, когда стояла на умершем поле перед Мегуной. А тут… Камни размазывали бегущих людей в лепёшку, дома сталкивались и обращались в пыль.
«А началось всё с того, что я прочитала дневник Юрсана Хакена», — захотелось даже горько засмеяться от отчаяния.
Нулефер и Уилл переглянулись, молча пожелали удачи и бросились в город. Пока есть ничтожные крупицы времени, можно ещё хоть кого-то спасти! Нулефер и Уилл ловили падающие с небес камни, хватали людей, оттаскивая на безопасное место. Земельники раскалывали камни прямо в воздухе.
Вдруг перед Нулефер возник Имван. Она попятилась назад, а там стена, оставшаяся от часовни. Впереди Имван, окружённый водой.
— Возвращайся в купол, абадона! — закричал он.
— Вернусь, если поможешь остановить камнепад и землетрясение.
— Вечные люди заслужили свою смерть! — взвыл Имван. — Онисей ведает, как воздавать за наши унижения! Не мешай ему!
И для заверения своих слов Имван бросил могучие волны на ближайшие дома. Одной силы воды хватило, чтобы разорвать дома в щепки. Нулефер двинулась вперёд. И вдруг её блокировали. Имван, стоя смирно как солдат, сдерживал её воду.
«Абадона не убивает абадону», — Нулефер произнесла про себя. Она хочет вернуться на остров к своему народу. Да, такая у неё судьба, жить в окружении чудовищ. Значит, она должна помнить главный завет. Но стоять на месте она не будет.
— Что там?! — воскликнула Нулефер.
Имван оглянулся. Нулефер волной обогнула его, хлынула в утопающие дома и вылетела из окон с тремя людьми под её водами. Имван дёрнул её к себе.
— Не смей идти против Онисея! — ревел он.
Меж тем вокруг Онисея завязалась драка. Абадоны всё пытались остановить кумрафета, а он набрасывался на них с кулаками. Как в старые времена, как он, пустоглазом, дрался с сородичами за найденный на земле сочный финик. Против Онисея была толпа из пяти абадон. Эдуэг, Хелез, Тахан, Ватаж и Адат боролись с ними всеми человеческими силами, пока Агэм и Харим, Наав и Амас пытались утихомирить стихию, разбуженную Онисеем.
Вокруг абадон земля и небо перевернулись с ногу на голову. Они не понимали, да и времени для понимания было мало, где враг, а где их друзья.
— Надоели, черти! — вдруг бухнул Онисей.
Он закрутился, оковал себя кусками земли, вырванными из-под ног, расправил руки и бросил эти глыбы в абадон. Новая мощная волна, освободившаяся из его тела, рванула за город, чтобы разрушать и разрушать, пока Онисей стоит на этой земле. Он запел, махнул рукой вдаль, говоря: кто ещё со мной, вперёд!
Но абадоны не двигались. Резко затихли крики склоки, Агэм, Харим, Наав и Амас опустили руки. Харим дунул и пригнал друзей на место брани абадон. Имван тоже забыл про Нулефер и бросился к своим. На чёрном песке, некогда бывшим плодородным весенним дёрном, стонали абадоны. Тяжко поднимаясь на ноги, ворчали, охали, прижимали ушибленные части тела. С красных тог стекала кровь. Хелез встал последним.
Правая сторона лица потемнела от крови, глаз был выбит, из сломанного носа торчала кость. Хелез едва держался на ногах. Пошатнулся. Его поймали Эдуэг и Тахан. Хелез будто ничего не понимал, взгляд был пустым, мёртвым.
— Идеже я? — протянул старик, не помня и себя.
— Ты нас едва не убил! — закричали абадоны Онисею.
Онисей повернул шею, чтобы поглядеть, что сотворило его нетерпение. Топчущиеся вокруг Хелеза соплеменники заставили его передёрнуться.
— Я не убью абадону! Я лише ранил его, ибо он перешёл дорогу покою абадонскому народу!
— Не народу, а тебе помешал старик! — воскликнул Уилл. — Он ранен, Хелез умирает! Его смерть будет первой смертью абадоны от руки такого же абадоны! Онисей, ты предал и свой народ, и законы богов!
— Лише закричи на него! — взбесился Имван и положил руку на плечо своего предводителя. — Онисей, я за тебя.
Абадоны роптали, бухтели, приводили израненного Хелеза в чувства, огородив его братской любовью. Среди пепла и пыли, руин города и истощённых полей раздавались проклятия на древнем языке. Нулефер и Уилл на некоторое время тоже забыли, что в них нуждается Эпел. Но вспомнили. Надо, пока Онисей в смущении, пока вновь не учинил бед, найти выживших под обломками. Вернее, под песком от обломков.
В этот момент Нулефер и Уилл увидели зыбкую полосу песка, летящую к Онисею. Как быстрая резвая змея, песок нёсся в спину кумрафета. В жёлто-грязной волне Нулефер мельком заметила голову Тивая. Воин слился с песком, почти телом сросся со своей стихией.
Вдруг песчинка упала на землю. Онисей заметил её. Вскричал. Не разворачиваясь, сомкнул перед собой камни, созданные за мгновения.
Загрохотало, воспарило облако пыли. В её серости блеснул нож. Нулефер и Уилл, не успев прийти в себя, метнули в песок воду. Не поняли даже, что или кого они вырвали. Бросили к себе и закрыли своими телами.
— Аааа! — с болью закричал Онисей. — Убили! Убили, твари!
Под Нулефер и Уилла стонал Тивай, держащий в правой руке стальной нож. Под ногами Онисея лежал Имван с перерезанным горлом.
— Тварь, не его убил! — Тивай сплюнул песком и кровью. — Себя он успел защитить, а своего приятеля не сообразил предупредить о моей атаке! Тварь!
Земля оторвалась ото дна и взлетала в небо, прямиком над Онисеем. «Грядёт новый кошмар!» — со страхом подумала Нулефер. Машинально она закрыла голову руками. Но абадоны, не раздумывая и немедля, закрыли своими телами и своими стихиями ряды вечных людей. Все сразу поняли, Онисей добьёт воинов прежде, чем пойдёт дальше.
— Бросишь камень, — сказал Эдуэг, — и убьёшь абадон. Мы без щитов стоим пред тобой.
— Вечный человек убил абадону! Сей несчастный калека, кий жаждал с нами жить на острове, убил нашего друга! — воскликнул, брызгая слюной, Онисей.
— А ты изранил нашего старца, — сказал Адат.
Глаза Онисея блестели жаром, тело тряслось в судорогах. Нападать или быть верным заветам — перед кумрафетом предстал невозможно тяжёлый выбор.
Онисей изъял из-под доспехов связку с винамиатисами, провёл по ним пальцами, пробудил и закричал соплеменникам во всеуслышание:
— Братья! Абадоны! Сражайтесь! Ратуйте! Среди нас предатели! Бейтесь, не взирая на их крики и сладкие молвы! Мстите за Абадонию! Мстите за ваших посрамлённых богов! Враги ещё не сдались! Бейтесь! Ададон, Дионс! Тварь человеческая умрёт сим днём!
Онисей взобрался на большой кусок камня.
— Кто опять пресечёт меня — того я убью. Вы не абадоны, вы окаянные предатели.
И исчез за горизонтом.
Грохотание становилось тише и тише. Земли не было. Абадоны и люди снова висели в воздухе. Там же целитель обрабатывал рану Хелеза, харкающего кровью от любого прикосновения к телу. К ним со стороны Онисея попутным ветром летел пепел.
— Онисей… обезумел… — поморщился от боли Хелез. — Остановите его. Убейте… Он не абадона. Он демон. Ададон, Дионс… Гилия, кой пленён Камерутом, они будут на его стороне… они его друзья с молочных времён… Аже Имван был за Онисея, они известно будут за него… Короли… Долго ли будут измыслять над исходом войны?.. Уиллард, с тобой ли винамиатис? Свяжись с дворцом…
— Так точно! — Уилл поклонился Хелезу и полез в карман за винамиатисом.
Нулефер смотрела то на мёртвый город, к руинам которого подлетали абадоны и выискивали людей, то на пепел, предвещающий о гневе Онисея. Вот, вероятно, и с чего и началось проклятие богов, которое сковало целый народ тяжёлым унизительным проклятием. С гордыни, с веры в свою несокрушимостью и вседозволенность, в перевёртывании смысла собственных слов. Вечные люди с помощью Тенкуни и Нулефер строили мосты, пробивали дороги к абадонам, считая их если не братьями, то приятелями. Никакое будущее братство не смоет с абадонам всю санпавскую кровь. И дети их, и потомки должны помнить, что Онисей не герой, а обиженный на весь мир мститель, опозоривший и имя своего великого народа, и их богов.