Урсула нашла Пикмана. Проходящий остановился на минутку отдохнуть и тут же был выцарапан из толпы магов Урсулой.
— Неси меня к Хашу! — распорядилась она.
— Зачем? — удивился Пикман.
— Приказ командиров, — отмахнулась Урсула.
На приказы Пикман не возражал и не вдавался, кто же отдал такую команду: Джексон, зенрутские офицеры или тенкунские маги. Все враги забыли на время общие раздоры. «Не забыли. Мы с Джексоном и Анли на свободе лишь благодаря Тобиану».
Убьёт или не убьёт, она не могла предугадать конец. Это вам не манары с офицерскими погонами, даже не тенкунские маги, перед которыми она хорохорилась и считала их слабаками. Убьёт или не убьёт, схватка определит сильнейшего. Последним желанием Урсулы было попрощаться с принцем Фредером. Это невозможно. Если свяжется с Тобианом, тот спросит её, почему она внезапно надумала прощаться, и, конечно, запретит ей жертвовать собой. Врать наследнику своего принца или идти против его приказов она не будет. Фредер хотел, чтобы Урсула была верна и Тобиану.
Очутились Урсула с Пикманом за несколько миль до абадон в угрюмом сосновом лесу. Вдали тряслась земля, абадоны предвещали о своём прибытии. А в лесу застыла тишина. Тревожная, странная, предвестник скорой бури. Река Сквожд, знаменитая широкими водами, высыхала, мельчала. На севере её уже осушили другие абадоны. Лес словно спал, пока к нему подбирался ужасающий вихрь. Урсула обволокла себя водой из умирающей реки.
— Анли, возвращайся в Дренго.
— Что? Не расслышал!
— Возвращайся в Дренго, — Урсула прибавила голос. — Ты хорошо нам послужил.
— Как скажешь, — Пикман сощурил глаза. — Не поверю, чтобы тебя одну послало командование. Прощай, Урсула.
Она взвилась фонтаном в небо. Горизонт чернел, мелькали красные сияющие огни — то росли очаги пожаров, следующие за абадонами. Деревья исчезали в нарастающем пламени. Тишина ушла. Грохот земли уже звенел в ушах. Сквожд тоже дрожала, Урсулу в воздухе бросало из стороны в сторону. И жар, жар, невозможный жар летел быстрее абадон.
Вдали показались абадоны. Они были маленькими мушками. Как обманчиво зрение! Урсула пригляделась. На опушке леса стоял стройный пехотный полк. Он вытянулся в линию и ждал нашествия врага. Одно из тех самых карательных войск, направленных на подавление восстания в Хаше. Не смогли их эвакуировать? Или полк застрял в лесу? Урсула смотрела на застывших офицеров и солдат, прижимающих штыки, на магов, что сложили руки по швам. Белые флаги у командиров.
«Онисей плюнул на ваш белый флаг!» — горько вспомнила Урсула. Офицеры должны знать о неудачной попытке спастись их камерутских противников. Офицеры, выстроенные шеренгами, молча ждали абадон. Как приманка, только бы не тронули Хаш, главный санпавских оплот.
Близко абадоны. Невозможно смотреть вдаль, невозможно дышать, хоть и защитная маска на лице, вода не спасает от жары. Она должна попытаться.
— Смотрите! Кто там? — закричали снизу.
Урсулу заметили. Надо прятаться, пока не раскрыли свои. Она исчезла среди сосен, не выпуская воду. Сосредоточься. Когда атаковать? Сразу, или дождаться, когда абадоны поравняются с людьми и увидят их знак о сдаче оружия. Верно, лучше дождаться встречи, чтобы она не выглядела бойцовым псом, выпущенным перед объявлением белого флага. Но пропустит секунду, и всё пропало. Её затопят или сожгут вместе с карательным полком и с Хашем.
Абадоны ещё ближе. Перед глазами от ветра пали сразу пятеро сосен, Урсуле открылся вид. Абадоны летели силами воздуховиков, за их спинами поднимались новые горы и создавались пропасти, крутилась песчаная буря. А спереди — только заградительные щиты из огня, воды и воздуха, дабы абадон не достали враги.
Вот он, Мегуна! Объятый голубым волнистым доспехом, в белом чистом одеянии. Вода под его ногами струится, ревёт, плещется над огнём, не причиняя вреда красной стихии, и вырывает с корнями деревья.
Мегуна поднял руку вверх. Опасность! Урсула превратила часть воды в острые копья. Она видела Мегуну лишь вдали, но чувствовала будто враг дышит ей в спину. Мегуна приказал спуститься его к земле. Встал на водную гладь и без помощи воздуховика помчался к полку вечных людей. От абадон вылетали искры, однако земля перестала дрожать. Пульсировали волны от Мегуны, их, как сердцебиение, слышала Урсула. Только бы он отвлёкся, собраться с силами, слиться с водой и проскочить через доспехи противника. Ей нужно даже не брешь, а щель, в которую вставит револьвер и выстрелит. Тивай показал: абадон берёт не магия, а человеческое оружие.
Противник повёл бровью и встретился глазами с Урсулой. Синие щупальца скрыли лицо своего хозяина. На Урсулу брызнули горячие капли.
Где Мегуна? Он взял скорость и пролетел мимо Урсулы отблеском света. Снова снизился, и вот уже стоял перед полком зенрутских вечных людей.
Тысячная армия перед одним врагом. Прозвучала команда от полковника. Офицеры бросили штыки.
— Абадона Мегуна, великая честь встретить вас! Пятьдесят восьмой полк Зенрута сдаётся, — сказал полковник, не оказывая сопротивления. — Пощадите город, которым мы защищаем. Пятьдесят восьмой полк просит о пощаде. Я, полковник Джонатан Тейт, заявляю о сдаче полка абадонам!
Мегуна хмуро обвёл противников холодным взглядом. Его друзья покачивались в воздухе, готовясь вот-вот напасть.
— Ланаиф, оружие, — прозвучала от Мегуны команда.
Абадоны не пошевелились. Но всё брошенное на землю оружие взмыло в воздух и полетело далеко-далеко за спины абадон. Револьвер Урсулы тоже оказался за врагом.
— Аже один из вас потянется за оружием, я убью всех вас. И защищаемых вами людей. Поководец, назови ещё раз свой полк и своё имя, — сказал Мегуна голосом, в котором скрывалась радость.
— Полковник Джонатан Тейт. Пятьдесят восьмой полк Зенрута.
— Прокричи в винамиатис своё поражение, полковник!
Полковник Тейт взял у адъютанта винамиатис, связался с Конорией и повторил те же слова, что сказал Мегуне. В страшной минуте застыли и абадоны, и люди. У смирных офицеров дрожали руки, от магов исходила невидимая сила, которая затревожилась от их злости. Абадоны топтались, ступив на землю, глаза горели демоническим пламенем.
«Я могу сейчас его убить», — из укрытия Урсулы была прекрасная позиция. Она стояла за карательным полком. Перелететь над военными и вонзиться в Мегуну! Револьвера нет, но за поясом сохранился нож и верная вода.
— Фахаил, знак! — Мегуна взял полк и Урсулу в кольцо.
Полковник завыл от боли, схватился за голову и упал. «Пора!» — пронеслось у Урсулы. Вдруг она увидела, что полковник лишь держится за лоб. Он встал сам, хотя Мегуна протягивая ему руку. И держался за голову.
— На твоём челе клеймо, — произнёс Мегуна, — выжженное огнём. «Сдался», гласит надпись на родном абадонском языке. Проживёшь ты с ней всю жизнь.
— Адвий!
Адвий слегка поставил ногу вперёд. Перед лицом полковника Тейта взбесилась земля. Вырос холм. Окаменел, раздобрел, помрачнел, стеной окутал зенрутский полк, заграждая путь к абадонам.
— Не выходите за стен! — раздался сверху голос Мегуны. — Ибо мы воззрим се аки нападение. Мы принимает ваше поражение, пехотный полк. Стойте за сей стеной, в нашей клетке. Стойте возле вашего града. Мы обогнём вас без злобы и боли.
Стена, захватившая военных, жила. С одной стороны горел на камне огонь, с другой хлестала вода, дули в небе ветра. Только попробуй, попытайся покинуть каменную клетку и будешь убит стихией. Абадоны взяли вечных людей в плен.
— Потуши огонь, — Мегуна обратился к магу со знаком огневика.
Тот напрягся, вены на лбу вздулись, покатился крупный пот. Но ничего не вышло. Огонь горел, не стихая.
— Пожалуйста! — раздался голос полковника. — Пощадите Санпаву! Она уже и так уничтожена. Оставьте ваш гнев.