— Онисей, вечные люди не врали про тебя… — неторопливо сказал Дионс. — Ты пошёл на нас, на народ свой.
— Мне бросили вызов! — воскликнул Онисей. — Меня предали!
Дионс взмыл к Гилие и Мегуне, перемолвился с ними несколькими кивками и обернулся на Онисея. Нулефер не видела его взгляд, Дионс был стоял к ней спиной. Зато видела пронзающую тело Ададона ненависть. Раненые абадоны вставали на ноги, укрепляли щиты и маски, ветряной ладонью проводили по распахнутым глазам мёртвых. Плотной стеной они окружали Онисея.
— Аахен, окаянный! — бросил Онисей на человека, которого некогда называл старейшиной. — И меня ты предал, и другов моих отклонил от меня! Мегуна, Гилия, Дионс, Ададон… Окаянные предатели!
— Скоро подойдут все абадоны, — сказал Аахен, окружённый проходящими магами.
— Предатели!
— Человекодемон! — вскричал Ададон.
Земля закачалась от новых толчков. Небо озарилось огнём. Оно вспыхнуло из рук Ададона и полетело в Онисея. И вновь яркое пламя да чёрный ветер накрыли небо. Со всех сторон летели вспышки, камни. Нулефер слабо увидела ухмыляющегося Онисея. Он вогнал клинок в грудь абадоны, снёс голову второму соплеменнику. На него бросились четверо, он ловко блокировал их силы. Нулефер ощутила удар внутри шара.
Пробили!
Но в шар Уилл засунул Аахена и проходящих.
— Аахен, забирай Нулефер! — кричал брат.
Пахло кровью, серой, дым бил в глаза. Зарево огня растянулось. На Онисея бросался Ададон, огненный абадон. Пламя извергалось из его рта, вырывалось из ушей. Онисей не справлялся мыслями и движениями рук. Как начинающий мальчишка-маг, он ёрзал всем телом. Атаковал и блокировал противника. Ададон перескочил через его камни и растущие скалы и бросил в лицо огненную булаву.
Треск перебил прочий шум. Шлем Онисея раскололо на две части. Посыпались осколки камня. Голова Онисея обнажилась.
Он покачивался, потеряв от удара координацию. Земля пыталась удержать Онисея на ногах, голова была открыта. Рядом лежало расплющенный камнями Ададон. Его огонь затухал, тьма приходила на смену света.
Нулефер ещё не пришла в себя, приглядывалась к Онисею через пыль, мрак и стоящий впереди абадон. Уилл исчез. Резвым стремительным потоком он понёсся на Онисея. Вода раздробила камни, проскочила острые осколки, взвихрила воздух и возникла ледяным ножом. Уилл, вооружённый клинком, перескочил через Онисея и нацелился на затылок.
Земля бросилась на кумрафета, сомкнула его тело, его беззащитную голову.
— Берегись! — пронзил воздух Дионс, схватывая Уилла.
И за ним закричал Онисей. Неистовый рёв всполохнул Санпаву.
Грохотало, трясло, на кумрафета нападали абадоны. Потом все звуки слились воедино. И бой затих.
Нулефер и Аахен лежали в слякотной воде, обнимая друг друга, в их ногах стонали проходящие. Абадоны сидели на дрожащих коленях, защищаясь от скверной отравленной земли и лавы последними силами.
— Где мой брат?! — закричала Нулефер.
— Со мной, — приземлился Дионс.
Уилл держался за одежду абадоны, хватка была крепка, но пальцы разжали тунику, как только он оказался перед Нулефер и кинулся на неё, задушив в объятиях.
— Онисей оказался быстрее, — удручённо сказал Уилл.
«Я бы точно не успела».
Сестра и брат обнимались, абадоны приходили в себя и подсчитывали павших. Выжила лишь половина. Онисей бежал к городу, которому оставалось жить минуты. От кумрафета исходил грохот, земля под абадонами содрогалась. Страшно было касаться песчинки, даже вдалеке от глаз Онисея она может их убить. Цубасара уже показала всю широту зрения и остроту абадонского слуха.
— Его нужно убить, — сказал Аахен.
— Да, — Мегуна сцепил зубы от ярости. — Убить. Убить абадону Онисея. Но как? Двадцать пять абадон не осилили одного… Но как?
— Убить!
— Убить!
— Убить! — повторяли абадоны.
Уилл отпустил Нулефер.
— Больше абадон нужно. Собрать всех единой армией. Направить магов разных способностей. Пытаться, пытаться… Ададон сломал защиту, я почти попал по голове.
Гилия окинул трупы скорбящим взором.
— Прощайте, друзья, — произнёс он, сдерживая в голосе проклятия, а в глазах слезы.
Огонь поднял ещё уцелевшие трупы и вспыхнул факелом. Абадоны, которые, умирая, исчезают в водах Чёрного океана, сейчас уходили в свете костра и искр. Абадоны шептали молитвы, Аахен прощался молча и едва раскрытыми губами произносил:
— Уничтожить, уничтожить.
Онисей убежал, но ещё взрывалась и лопалась потревоженная земля. Её испещрили чёрные пятна воронок от недавнего сражения, витала густая пелена тумана. Гремели далёкие отзвуки кумрафета, горизонт закрывался чёрным облаком пепла. В небо уходил похоронный дым от тел абадон. Умершие возвращались к своим богам, живые обессиленно бродили, не зная, куда поставить ногу: ямы и впадины застилали землю.
Нулефер даже сквозь водный щит чувствовала, что кожу начинает жечь, на лбу выступали маленькие капельки пота. Природа была мертва, воздух был мёртв. Онисей мечтал уничтожить жизнь и превратить Санпаву в бездушную пустыню. Но земля дрожала, взрывались кратера вулканов, ветер разносил пыль. С исчезновением Онисея пришла не пустота, а хаос.
— Мы восстановим убитое, Санпава будет сиять, — скорбно сказал Мегуна.
Нулефер стояла рядом с Аахеном под водным щитом в окружении абадоны, чуть в стороне Уилл и проходящие маги докладывали обстановку Конории.
— Поздно взялись за ум, — с отвращением стрельнула Нулефер. — Кабы сразу отказались содействовать Онисею. А теперь что обещать? Даже абадона не вернёт мёртвого.
— Мы лише возжелали дать людям наказ и уберечь будущие поколения абадон от вашего гнёта, — объяснил Мегуна, стыдясь смотреть Нулефер в глаза.
— Вы желали так, но Онисей думал по-другому: как отомстить, как истребить. И никто из нас не раскрыл его замыслы.
— Мы верили нашему кумрафету, ибо мы его избрали. Когда обратились в людей и когда вернулись в зверя — мы избрали Онисея своей главой. И он предал нас. Онисей заслужил смерти. Абадона… — Мегуна напряжённо смолк, — должен убить абадону.
— Так убейте. Вас же боги наделили невероятной силой, а не вечных людей.
Абадоны смыкались кругом. Голоса ритмом отбивали «Убить. Убить. Убить».
— Убить тварь! — вскричал Дионс.
— Изничтожить! — согласился Гилия.
— Старейшина Аахен, собирай всех абадон. Мы победим Онисея числом! — подхватил Фекой.
Мегуна взмахнул водой, окружающей его. В руке вырос голубой искрящийся меч.
— Убить. Верно молвите, абадоны. Онисей предал и народ свой, и богов наших. Убить его. Лише… Потребуется все абадоны. А се огромная кровь и разруха по многострадальной Санпаве. Бой не будет скромным, затрясутся небеса. И последняя жизнь сгинет в нашей схватке. Хотят ли вечные люди восстания абадон против их кумрафета?
Нулефер хмыкнула:
— Выбор у вечных людей есть? У Онисея впереди целый день, чтобы разносить Санпаву в щепки.
— Вы сможете его убить? — сомневающимся голосом спросил Аахен. — И двадцать пять человек не выстояли против одного Онисея.
— Цубасара клянётся, что убьёт его.
Уилл протиснулся через плотное кольцо абадон. В руке был зажат винамиатис, из него исходили вопросы и указания командиров.
— Цубасара хочет вступить с Онисеем в схватку, ликвидировать его самой, избавив абадон от убийства сородича.
— Она велика духом… — вздохнул Мегуна. — И сила подобна Онисею.
Нулефер взглянула на Уилла. Уже необычно, что брат озвучил желание абадонки. Он дорожил Цубасарой, считал матерью, как Нулефер своей сестрой, и представить не мог, чтобы подвергнуть Цубасару опасности, заставить даже волноваться. Как несколько часов пошатнули заботу Уилла о приёмной матери. И как последние минуты стёрли в Уилле надежду остановить войну малыми силами, не прибегая к чудовищной ярости Цубасары.
— Она требует, чтобы её переправили к Онисею? — переспросила Нулефер.
— Да, рвётся в бой, — неохотно ответил Уилл.
— Одна Цубасара и Онисей, — задумчиво протянул Дионс. — Чую, не выстоит она. Цубасара, еже и станет частью битвы, то в ряду с абадонами. Мы будет прикрывать её, а она нас.