— Идите, — тихо сказал Мегуна.
Абадоны толпой двинулись за Нулефер. Мегуна, Фекой, водные абадоны, водные маги возвышали стену. Очищали всю грязь и копоть, наделяли воду голубым кристально-чистым светом, в котором не было места злу и Онисею. За этой стеной тонкая струя держала нож.
— Вернись к детям, — молвила Нулефер. — Расскажи о своих победах. Если ты сейчас отпустишь магию, ты придёшь победителем. Вечные люди сдались, капитулировали, абадоны тоже не хотят сражаться, признавая твоё преимущество. Возвращайся домой, Онисей. Передай свой опыт детям и внукам. Только разумные существа способны рассказывать о своих достижения и ошибках детям. Это их долг. Когда как твари земные, бросают свою семью, свою кровь, когда те научились охотиться. Этой твой долг Онисей, наследник агасферовский.
Онисей качался на своём холме, созданном из пепла и туфа.
— Я не сдался! Я не сдался! Я отдохну, сил наберусь и изничтожу вас всех, твари!
Вода вихрилась за спиной Нулефер, бурлила как при высоком водопаде, брызги вырывались и падали на лицо Нулефер. Нож поднялся и бросился к Онисею.
Кумрафет, шатаясь на ногах, воздвиг ограду и поймал оружие.
— Был нож в спину. Ныне нож в лицо. Как подло, как мерзко, — Онисей улыбнулся окровавленным ртом с выбитыми зубами.
— Убивать абадон не мерзко? Онисей, дай мне руку. Подойди ко мне.
Как и прежде Нулефер предстала наивной девушкой, протянула руку, отошла от абадон, защищающих её. Нож, она чувствовала нож, вода гладила его острие. За спиной Онисея создавался новый клинок, ледяной, мощный. Маг снега поднял его. Ледяной клинок ждал команды.
— Онисей, дай руку.
Нулефер сжала кулак. И снежный маг взвил клинок на Онисея.
— Слабаки! — едва клинок дёрнулся, Онисей разбил его чёрной землёй.
Доспехи на его теле росли, щит твердел, уже были окутаны камнем ноги, руки, на животе нарисовалась эмблема древнего воина.
— Вы слабаки! Вы слабаки! — вскричал Онисей. — Слабые люди! Ничтожные люди! Кто победит меня? Кто одолеет? Вы? Позор и срам! Кто меня одолеет?
За Нулефер клокотала вода, темнела, разбрасывалась шарами, вихри и смерчи танцевали в синей стихии. Вода грозилась тараном обрушиться на Онисея.
— Кто меня победит? Кто? — Онисей заново восстанавливал щит. Каменные оковы уже добрались до плеч.
— Цубасара!
Нулефер пригнула голову. Над её спиной взвилась огненная молния. Алые краски затянули небо. В толще грязной, мутной воды появилась женщина. Обугленная, спаленная, горящий скелет, из пустых очей исходил дым. Костлявыми руками Цубасара вонзилась в шею Онисея.
Раскатистая волна пронеслась над Санпавой.
— Прячься! — повелел Мегуна, бросая Нулефер за воду.
Хелез и воздушные маги укрыли абадон щитом. Мир дребезжал, содрогался. Цубасара и Онисей схватились друг за друга, огонь плавил их тела едва ли не до костей, выжигал плоть. Но страшнее огня был ослепляющий свет, выходящий из Онисея. Земля искрилась, чёрный пепел излучал обжигающее сияние. Онисей то казался невидимым, то вдруг возникала бесплотная гора мышц, то появлялось его лицо, искажённое ужасом и болью.
Люди и абадоны жались в щите и сами орали от боли, которую причинял им свет и волны, исходящие от Цубасары и Онисея.
Мучительный вопль Онисея оказался сильнее свиста, извергаемого стихией. Он выл раненным забитым зверем.
Когда небо прояснилось, абадоны и люди увидели, что на мёртвой земле колышутся переливающиеся искорки и блёстки. От них шло тепло, дарила своё дыхание магическая сила. Опустошённая земля вновь дышала, была яркой как при свете солнца. Абадоны не побоялись сделать шаг. И земля приняла их, одарила скрытой мощью.
Цубасара стояла на жёлтой опушке, огонь прилёг возле неё. Платье даже не потрепалось, руки и лицо приняли только ссадины и синяки. А рядом на коленях сидел Онисей. Обнажённый, с ожогами, с волдырями и ранами по всему телу. Порванная грязная туника тряпкой висела на ноге.
— Тварь! Тварь! — заревел он.
Онисей замахал руками, стрельнул глазами. Ничего не произошло. Даже песчинка не ворохнулась.
— Твоя сила в сей земле! — громко объявила Цубасара. — Я забрала её.
— Тварь! Тварь! — гремел Онисей.
Слюна брызгала из его рта. Он вскочил, чтобы ударить по Цубасаре кулаком, ноги запутались в одежде, он упал на землю. Абадоны собирались возле него. Онисей прикрывал обнажённое тело руками, прикосновения к коже отдавали страшной болью, он вскрикивал, мычал. Дофиран брезгливо плюнул на него.
— Нельзя! — всполошился Хелез. — Он ничтожен и слаб. Нельзя!
— Что вы сотворили со мной? Что вы сотворили? — пробурчал Онисей в пустоту, жадно ловя воздух. Дышать без маски и магии было невозможно в убитой им Санпаве.
— Цубасара подобно нашим предкам забрала у тебя магию, — Нулефер повторила её слова. — Ты ранил не её, а Эдуэга, который испил оборотное зелье за секунду до твоего удара и принял её облик. Теперь твоя магия, съеденная землёй, послужит людям.
— Что вы сотворили?.. Что вы сотворили?.. — прошептал Онисей.
— Судить его на Абадонии! — важно заявил Дофиран.
Онисей путался в лохмотьях своей одежды, желая хоть как-то закрыть срам и спасти от нещадного солнца и света свои раны. Глаза ещё больше покраснели, вот-вот взорвутся значки, кожа на лице лопалась, руки тряслись. Некогда могущественный кумрафет не мог унять боль собственного тела.
— Нет, — с холодным выражением лица Хелез глянул на Онисея. — Он не вступит на нашу священную землю. Нельзя марать Абадонию сим человеком.
Онисей вознёс скрюченные возле живота руки к Хелезу и Мегуне.
— Я бился за ваши семьи, за ваших детей, внуков! Ныне вечные люди не дадут вам покоя! Они приидут на Абадонию и вновь закуют вас в цепи!
Нулефер держала нож, которым пыталась заколоть Онисея.
— Вечные люди Тенкуни будут охранять Абадонию от любых прикосновений на нашу священную землю.
— Вы убьёте меня? — Онисей взмолился с надеждой на скорый финал.
— Абадона не убивает абадону.
Нулефер бросила к нему нож.
Он поймал нож, трясущимися пальцами взялся за острие, еле-еле ухватился за рукоятку. Онисей встал, ноги едва держали, он вонзил нож в сердце.
А земля гудела, впитывала магию и сверкала как бриллиант. Тело ещё колотилось, Онисей протяжно дышал, жизнь не сразу покинула его. Умирая в судорогах, он видел обозлённых и равнодушных к его гибели абадон.
А земля гудела, выла, переливалась в лучах солнца и отнятой магии Онисея, местами пылала огнём. Облака принимали её свет, тьма рассеивалась и наступало утро.
========== Глава 68. Свобода ==========
Серость и черноту оставшегося от абадон кошмара затмил свет отнятой магии. С высоты птичьего полёта Санпава казалась сверкающим драгоценным камнем. Но под восхитительным чарующим блеском притаились взрывающиеся вулканы, бурлящие воды, лужи с кипящей глиной, дымящие ямы, пыль и пепел, поднимающиеся к небесам. Сияющая земля похоронила в себе миллионы людей с их домами, деревнями и городами. В кратерах лежали целыми семьями: мужчина и женщина стиснули между собой трёх детей, закрыли им глаза, обнялись и подняли головы к небу, с которых должны узреть их посмертные лица могущественные боги. Сила абадон погубила семью за мгновение, земля и обломки засыпали людей. И теперь чудесный свет освобождённой магии танцевал на костях и прахе.
Онисей убил себя, война абадон прекратилась, война трёх стран бывшей Зенрутской империи тоже подошла к концу, но легче никому не стало. Падающие с ног от изнеможения маги и зенрутские солдаты носились по Санпаве, выискивая ещё живых людей. Абадоны со скорбными кающимися ликами подавляли вулканы, возвращали реки в русла, пропитывали высушенную землю водой, осушали ими же созданные болота, исцеляли воздух от ядовитых паров. Бедствие, созданное Онисеем, ужаснуло даже его последних соратников. Было странно, необычно и даже оскорбительно видеть трудящихся абадон в разрушенной ими же Санпаве. Забыв про усталость, поджав губы, абадоны — многие из них плакали — расчищали провинцию от катаклизмов, которые сами же принесли. Объединение абадон с Зенрутом против общего врага не растопило сердца поверженных зенрутчан. Каждый раз, когда земной абадона расчищал деревню от завалов и под ними находили расплющенные руки и ноги, даже самые твердокаменные генералы, побывавшие на разных войнах, вытирали слёзы и проклинали потомков Агасфера.