Скользящим шагом, держа за руку Люси, Бонтин подкрался к самокату и встал на летающее средство. Всё тихо, из подсобки управляющий не выбегает, рабы не смотрят на него. Хорошо. Бонтин сказал, что нужно положить руку на винамиатис в руле и тщательно сформулировать мысль: «Вверх, вперёд», слегка нажать на камень. Заранее предупредил, чтобы Люси не спрашивала, где раб научился летать.
Послушно всё выполняя, самокат поднялся над землей. Он дрожал, однако его дрожь была куда меньше Люсиной. Люси переживала: самокат был рассчитан на одного человека, Бонтин еле-еле помещалась на короткой платформе с ней, руль елозил в разные стороны. Всё бы ничего, но знаешь, какой с неё получится гениальный водитель. Вдруг, она расслабит руки и они полетят кубарем на землю? Или во время не успеет она команду «остановись» дать. Самокат взлетел на высоту человеческой головы и пустился вперёд. В той стороне, через лес можно было вылететь к дому Урсулы, минуя головы Казокваров.
Ветер развевал волосы Люси. Она смотрела вперёд, деревья, затем дома, люди быстро проносились мимо. Чувствовалась свобода, лёгкость. В воздухе самокат потяжелел, руки прочно вцепились в рук. Давным-давно Люси прокатилась один раз на самокате господина Оделла: они стащили с Нулефер повозку и покружились над имением. Незабываемое впечатление. Вот только бы Бонтин не ворчал тут за спиной — левее, правее — как будто девушки управлять повозками не умеют.
Едва не столкнувшись с полицейским, Люси и Бон благополучно долетели до дома Урсулы. Ну как сказать благополучно, несколько раз врезались в стену, чуть не сбили прохожего. Но по сравнению с тем, что могло бы быть, если бы они попались полицейскому, поездка считалась удачной. Бросив невнятное приветствие Уиллу, который прочищал пруд от упавших с деревьев листьев, Бонтин быстрее самоката влетел в дом, побежал к столу, на котором стояла бутылочка. Дом сотряс его рёв:
— Где эта мутотень?
Стол пустовал.
— Что случилось, дружище? — вбежал изумлённый Уилл. — Зачем ты сбежал опять, с тебя хозяева три головы отрежут!
— Мне вместо этого… лекарства Люси духи принесла!
— Но тебе идёт запах горных цветов, — хотела ему поднять настроение Люси.
Бонтину было не до шуток. Он обсмотрел весь стол, залез под него, потряс Уилла, требуя лекарство. Но оно как сквозь землю провалилось.
— Ты ищешь духи, Бон? — послышался детский нежный голосок Тины. Маленькая девочка спустилась вниз, озадаченная грохотом в доме. — А я их Нулефел в сумку положила. Смотлю, она уходит с Улсулой на завод без духов и положила в сумку.
Бонтин так и осел.
— Ты, мелкая дочь Неонилиаса, знаешь, что я с тобой сделаю?
— Моего папу зовут Гай, — возразила Тина. — А маму Элеонола, и она тебя лазолвёт на куски, если будешь на меня кличать.
Девочка важно закинула головку и потопала в свою комнату, оставив Бонтина без мести. Свой гнев ему пришлось вымещать на стул.
— А у вас есть ещё лекарства? — пыталась быть полезной Люси.
— Нет, — мотнул головой Уилл, — на шестице привезут, это было последним. Бон, дурак, как же ты мог его забыть вчера? Боги поднебесья, говорили же мы с Урсулой, чтобы ты выпивал в конечник, когда хозяин отпускал тебя к нам! Вот почему ты выпил его в первяк?
— Ну забыл, понимаешь, в нашем языке есть такое слово — забыл! — забурчал Бон. — Казоквары на той шестице до вторяка уехали в другой город, я расслабился у вас, забыл о работе, о… лекарстве. Вчера опять забылся. Сегодня расплачиваюсь.
— А не проще вам связаться с Нулефер и Урсулой, чтобы они подъехали и привезли лекарство? — вставила слово Люси.
От радости Бонтин чуть не расцеловал девушку. Но время было дороже, он побежал в комнату Уилла, за связывающем голоса винамиатис. Но, как только взял камень в руки, то обнаружил, что тот умер, посерел. Как нарочно, именно в этот день. Бонтин побежал в кабинет Урсулы. Шкаф женщины был полон связывающих голоса винамиатисов, перебирая каждый из камушков до одного, Бонтин пытался достучался до собеседника. Должен же хоть один из пятидесяти человек, с которым Урсула пролила кровь на камень, быть на заводе. Но Бону попадался под руки лишь груды мусора. В другие города, в другие страны попал юноша, но только не завод к учительнице друга!
— Да что за происки демонов? — закричал Бонтин. Бесстрашный, наглый раб был на пределе. В его глазах сидел страх, лицо выражало злобу, едва ли не ненависть, но к кому — Люси понять не могла. Неожиданно Бон посветлел. — Марион дома? У него может есть…
— Ушёл через пять минут после Урсулы и Нулефер, — констатировал Уилл.
В доме повисла тишина, слышно было пролетавшую муху. Парни перепугано смотрели друг на друга, Люси так и не поняла, что же такое странное творится в жизни Бонтина, но чувствовала, что дело плохо. Этого парня не пугал ошейник, удары управляющего, угрозы хозяев, а тут на него страшно взглянуть. Возвращаться назад, к госпоже Элеоноре, она и не думала сейчас.
— Есть единственный выход, — подал голос Уилл, который звучал уверенно для обычно боязливого и замкнутого раба. — Лететь на завод и искать там Нулефер по всем отделам, она может быть где угодно, Урсула обещала ей провести экскурсию.
— А как вас туда пропустят? — недоверчиво спросила Люси.
— Пропустят, — ответил Бон, даже не обдумывая безумную затею друга. Согласился моментально. — Нам с Уиллом достаточно показать охранникам имя нашего хозяина на ошейниках — Огастуса Афовийского.
— В таком случае я с вами, — отважно заявила Люси. — Главный болван ты, Бон, в этой истории, но я тоже хороша. Надо загладить вину.
Ребята спеша закрыли дом, Уилл отвёл Тину к соседке, чтобы та присмотрела за ребёнком, Люси горячо попросила малютку молчать про бутылочку и лекарство Бона, если вдруг мама вернётся раньше времени. Повозку управляющего ребята не стали брать, Уилл вытащил из домика личный самокат Урсулы, на котором по большому счёту катались они с Боном, а не Фарар, и встали все втроём. Было тесно, но ничего не поделаешь. Самокат поднялся и взмыл в сторону завода.
***
Нулефер и Урсула давно уже находились на рабочем месте волшебницы. Покинули они дом не сразу, долго Урсула расспрашивала девушку о её способностях, смотрела их в живую, интересовалась планами на жизнь. Нулефер нравилась Урсуле, у неё был талант, искорка, которая позволяла магу превращать свой дар в нечто особое, чему так завидовали манары, а не казаться фокусником на арене цирке. Из Нулефер могла бы получиться хорошая ученица. Не как Уилл, но всё же. Она могла бы занять хорошую должность в производстве винамиатиса. Желание там работать у девушки было — самое главное. Она была согласна после школы ходить на завод. Осталось проучиться полгода, последний класс, а дальше вообще свободна. Вот только если Элеонора найдёт время устроить сестру в новую школу, как обещала она родителям… До девятнадцати лет по закону Нулефер не в праве распоряжается своей судьбой и принимать за себя решения.
Единственное, что настораживало Урсулу — у Нулефер не было цели, планов на будущее. Желание есть, но не более. Не случится ли так, что старания учительницы зароются в землю?
Приехав на завод, Нулефер сразу бросилось в глаза, с каким уважением встречают Фарар. Поклоны, пышные приветствия, и ни грамма лживой лести. О таком можно только мечтать! Урсула держалась строго, возвышенно, но не высокомерно. Она совсем не была похожа на ту милую женщину, которая вместе с рабами хлопотала на кухне. Выкроив свободные минутки, она устроила экскурсию ученице. Чтобы у Нулефер не возникло проблем, Урсула повесила на шею особый пропуск. Завод состоял из множества отделов и цехов, каждый был посвящён собственному виду винамиатисов. Нулефер прохаживалась по цехам и разевала рот. Столько волшебников, столько камней! Она много раз видела магов у себя в Рыси, но на магическом заводе оказалась впервые. Мама никогда и близко не подпускала её к своему заводу, опасаясь, что на заводе, в присутствии магов, у Нулефер проявится сила. Отец был не так тревожен и предлагал познакомить Нулефер с созданием винамиатис, но разве мама будет кого-то слушаться, если что-то вбила себе сильно в голову.
— Утечка магии из родной страны, — вздохнула Урсула.