Фредер почувствовал на себе тяжёлое дыхание Урсулы, говорящее: «Не уходите от темы, мой король». Глаза Джексона загорелись.
— Разумеется, Ваше Величество! Я непременно побываю на острове и загляну в глаза абадонам, увижу прошлое, увижу, как отнималась магия во всём мире. Но это будет не скоро. На первом месте — Санпава. И у вас, Ваше Величество.
— И у меня.
— Ваше Величество, санпавский вопрос хоть и решился подписанием мирного договора, Санпава всё ещё может показаться лакомым куском для Камерута и Иширута. Началось изучение земли, на которую попала магия Онисея. Если исследования покажут, что эту землю можно превратить в винамиатис или в что-то более могущественное, противники вспомнят о Санпаве. Их не остановит, что провинция задыхается от катаклизмов, которые продолжатся ещё многие годы. Магия — это мощь, это сила, это власть и деньги, укрепление господства. Ваше Величество, перед вами стоит сложная задача: восстановить Санпаву, а потом не допустить повторной войны и сохранить Санпаву за Зенрутом. Я буду вам помогать, но политика между Зенрутом и соседями лежит на вас.
— Я знаю, — напористо и быстро ответил Фредер.
— В санпавской войне один победитель — абадона.
Фредер туманно прошептал:
— Победитель тот, чьи планы осуществились.
Джексон не отводил глаз от короля. Их беседу прервал внезапный голос Урсулы.
— Есть и второй победитель — Тенкуни, — сказала она. — Тенкуни подняла стоимость своих магов, которые сейчас жизненно необходимы странам Зенрутской империи. Она продаёт также свои изобретения, завоёвывая миром и магией, и наукой.
— Следовательно, Зенрут должен развиваться технологически, чтобы меньше зависеть от Тенкуни, — согласно кивнул Фредер. — Перемены — неотъемлемая черта всего сущего.
— Будьте мудры, Ваше Величество, — сказал Джексон. — Вы приняли страну в непростые времена. Каждое ваше решение завяжет цепочку последствий. На ваши плечи ложится много задач. Восстановление Санпавы, недопущение новых войн, подчинение магии Онисея, отмена рабства, задабривание рабовладельцев, у которых вы отберёте их собственность, отчуждение между людьми, рождёнными от матерей и выращенными. Когда не будет рабства, человек найдёт, к чему прикопаться. Выращенные люди, появившиеся на свет противобожественным способом, станут новыми изгоями общества. Я вам сочувствую, Ваше Величество, на вас лежит большая ответственность. Вы стали королём через прах королевы Эмбер. Стены вашего дворца никогда не забудут, как умирала ваша мать. Не повторяйте её ошибок.
— Джексон! — прикрикнула Урсула.
— Фанин прав, — грустно улыбнулся Фредер. — Я стал королём на чужих костях, придя к власти через интриги и убийство дяди. Я часто думаю, что будет со мной, с моими близкими, с моей страной через полгода, через год, через десять лет? Буду я реставратором, или реконструктором, или же криворуким мастером? Зимнее восстание Эйдина случилось не на пустом месте. Пинат Кэувс тоже решил воспользоваться восстанием, чтобы убрать нашу заржавевшую семейку. Каким правителем буду я? Я мучаюсь над этим вопросом. Мою мать нарекли Эмбер Строжайшей за жёсткие законы и карание врагов, но теперь народ называет её Эмбер Испепелённая, хотя не нашли даже её пепла. Народ называет меня уже сейчас освободителем, рабам не терпится получить свободу. Но смогу ли я дать им свободу и не уморить голодом? Тимер Каньете тоже был освободителем, это не помешало ему стать кровопроливцем.
— В Санпаве найдётся место для отпущенных на свободу рабов, — Джексон стукнул тростью три раза об пол. — Она всегда была малонаселённой территорией, теперь население сократилось втрое. Людям будет, где развернутся, построить дома и начать новую жизнь. За те годы, пока вы подготовите Зенрут к отмене рабства, я надеюсь, и Санпава отчасти излечится и сможет принять новых жителей.
— Если бывшие рабы ещё захотят вступить на проклятую Санпаву, — сказала Урсула. — Мы не может знать, что будет с ней через семь лет. От токсичных испарений, вырвавшихся с недра земли, не избавишься.
Джексон широко улыбнулся.
— Возможно, через семь лет и Зенрута не будет, дорогая Урсула. Надо рисковать. Ваше Величество, — он направил взор на короля, — я могу ускорить процесс отмены рабства. У меня есть кое-какие средства, которые хранятся у моей семьи в Тенкуни, на мои личные средства я готов выкупать зенрутских рабов на волю и обустраивать их в Санпаве, чтобы эти люди потом могли рассказать своим товарищам, что в Санпаве можно жить, а санпавские власти, управляемые королём Фредером, никого не оставят без дома.
Фредер взглянул на Урсулу, она пожала для вида плечами, но взгляд её отвечал королю, что она знает, какие это у Джексона денежные средства — взятые из той же Санпавы во времена, когда он был законным губернатором. Удивительно сочетались в одном человеке и казнокрад, и любимый санпавский сын, и высокомерный маг, посвятивший молодость разгадыванию древних загадок, и человек, для которого манаровская провинция была дороже всего магического величия Тенкуни. Джексон Марион заявлял, что Санпава должна стать республикой, и вот он уже обещает королю помощь и радуется, что столица позаботиться о Санпаве.
Король поднялся с кресла, показывая, что беседа подходит к концу. Джексон, тяжело кряхтя, опираясь на трость, тоже встал.
— Губернатор Марион, я отдаю Санпаву под вашу опеку, — властно проговорил Фредер. — Не подведите меня и не повторяйте старых ошибок. Кара будет суровой. Тобиан во второй раз не спасёт вас.
Урсула вздрогнула.
— Что вы сказали?
— Это сказал не я, а закон.
На лице Урсулы поселился страх за своего друга. Фредер улыбнулся, взял её за руку и постоял молчаливо. Он вспомнил, что ещё хотел сказать на этой встрече.
— Фанеса Фарар, — проговорил Фредер, отпуская её руку. — Марион возвращается в Санпаву с возложенной на него миссией — возрождение провинции. Я хочу, чтобы вы были с ним, чтобы ваша магия послужила людям. Вы нужны Санпаве.
Ноги Урсулы подкосились, она рухнула на колени.
— Мой король, я хочу быть с вами! Я хочу служить вам!
Фредер присел к ней и поднял поникшую голову.
— Фанеса, вы и будете служить мне. Возрождение Санпавы — мой первый долг. Ей нужны люди, наделённые силой стихий, как у вас, а мне нужен свой человек в провинции. Я не приказываю, я прошу вас — помочь мне и Санпаве.
Урсула взглянула на него печальными глазами, поднялась, отряхнулась.
— Как вам будет угодно, Ваше Величество. Я ваша верная слуга.
— Вы мой дорогой друг, — возразил Фредер.
— Ваше Величество, — поникшим голосом продолжала говорить Урсула, — моя кошка Зуи останется у вас. У меня не будет времени, что ухаживать за ней.
— Мы с Зуи прекрасно подружились, — кивнул Фредер.
Он снова посмотрел на Мариона и молвил:
— Фанин, ваше последнее желание.
— Последнее желание приговорённого? — засмеялся Джексон. — Ваше Величество, — вдруг он замолчал, косо повернулся к Урсуле и потупил взгляд. — Освободите, пожалуйста, Делию Швин. Мы любим друг друга.
Урсула заломила руки. Джексон неловко зачесал голову. Фредер хмыкнул:
— Вы уверены, что Делия разделяет к вам такую же любовь, а не дружескую, не сестринскую? Участие в общем деле сближает людей, и боль от вашего заточения тоже не смогла пройти бесследно — общее горе породнило вас. Вы уверены, что любите друг друга как мужчина и женщина?
— Уверен! — Джексон поднёс руку к сердцу. — Освободите Делию, Ваше Величество.
— Ох, фанин, — усмехнулся Фредер, — вы просите меня нарушить закон. Это называется новая жизнь? — не дожидаясь ответа Джексона, он сказал: — Я помилую Делию, но придётся подождать. Ждите, фанин Марион. Ведите себя усердно и прилежно.
— Можно мне повидать Делию? — только и спросил Джексон.
— Можете. Это ваше право, — ответил король.
Они выходили из комнаты для встреч. Фредер впереди, его подданные сзади. Когда вышли в коридор, то увидели Тобиана, прислонившегося к стене. Он стоял спокойно и уверенно, губы затронула улыбка, лишь едва завидел брата и Джексона. Руки распахнулись, Тобиан и Марион бросились друг другу на встречу.