Огастус вспомнил всех существующих и умерших богов мира, остановился на создателях мироздания, помянул их нехорошим словечком и молвил:
— Живи, Тобиан, с Урсулой. Уиллард, — метнул он взгляд-молнию на раба, — ты будешь охранять моего племянника. За все его выкрутасы отвечаешь ты. Учти, я буду следить за каждым твоим шагом, ты не сбежишь. Не расслабляйся, парень, я не забуду про тебя и по-прежнему буду находить время на твои тренировки.
Месяц Тобиан томился в Загородном дворце, не имея возможности выходить даже в сад. Его соседями по клетке были Уилл и Урсула, дядюшка решился не рисковать и отправил за «племянником» Фарар своих людей в обличие Урсулы. Новый Тобиан, Исали Фарар, был смуглым черноглазым мальчишкой, ничего общего, кроме возраста, с принцем Зенрута. Не нравилась Тобу внешность, но требовать другую он не мог.
Герцог обратился в комитет по рабам с требованием написать на ошейнике Уилларда его имя. Каждый раз, смотря в зеркало, мальчик видел хозяина, вспоминал его гнев и своё положение. Не один месяц потребовался Уиллу, чтобы понять — хозяин далеко. Озирался по сторонам, прежде чем ответить Тобу за придирки, тренировался до изнеможения, подскакивал с дивана при звуке шагов — Огастус ненавидел, когда раб сидел или лежал в присутствии свободного человека. Уиллу виделось и слышалось постоянно, что хозяин вот-вот ворвётся в дом и изобьёт его. Но герцог не тревожил раба, о своих визитах предупреждал заранее. Казнь 28-го числа каждого месяца никто не отменял.
Тобиан гораздо быстрее осваивал новую жизнь. Отзывался на другое имя, привык к лицу. После трёх месяцев чужая внешность срослась с принцем. Если в первые шестицы у Тобиана менялось всё: рост, длина волос, царапины и синяки, то потом изменялся только рост и лицо, даже причёска оставалась прежней. Превращатель и превращаемый слились, Тобиану нужно было лишь не забывать каждый шестой день пить зелье, чужая магия не вечна однако ж.
Принц ощущал полную свободу, несмотря на тайну, несмотря на школу пять дней в шестицу. Имя Исали Фарар крепко отпечаталось на устах директора и всех учителей, оно вошло в летопись школы. Разбитое окно было блеклым фактом в биографии ученика; потоп, пожар, коза с козлятами, стая бродячих собак в стенах школы — на этом поле побороть Тобиана никто не мог. Принцу не нравилась мраморная скульптура вождя Йосема Окровавленного в кабинете истории. Почему ученики должны глазеть на самозванца, развязавшего на остатках империи войну, который утверждал, что в него переселилась душа сына Неонилиаса? Есть же в истории Зенрута достойные памятников люди! Тобиан продал скульптуру на чёрном рынке. В четырнадцать лет у принца разгорелся роман с рабыней директора, влюблённые шестицами наслаждались взрослой страстью в постели хозяина девушки. Утехи не закончились и после того, как однажды директор в разгар учебного дня вернулся домой, рабыня быстро спрятала Тобиана в шкаф и оделась. Но даже целый день в заточении не отбил у принца любовь, расстались голубки спустя три месяца от скуки.
«Нехватка внимания», — говорили учителя.
Но друзей у Тоба было мало, он зачастую дрался со всеми. Принц не мог пройти мимо, если видел, когда обижали малыша, слабого, раба, зверюшку, дипломатией он не умел решать ссоры, приходилось пускать кулаки. Его товарищами были Уилл и мальчишки с трущоб.
Перед учителями отчитывалась Урсула, ущерб возмещала из своего кармана Эмбер. Мать выделяла большие деньги на содержание сына, Огастус давал Урсуле на Уилла всего ничего — чтобы парень не помер с голода, от болезней, не ходил голым. Он воротил нос, когда на свои деньги Фарар покупала ребёнку сладости.
— На благотворительность бы пожертвовала эти аулимы, самой если не нужны.
Друзья росли, взрослели, из мальчиков превращались в юношей. Без жгучего взора Огастуса Уиллард становился крепче, сильнее, побеждал бойца-Тоба в рукопашном бою, владел магией, оружием; вдали от матери Тобиан познавал дерзость, самоуверенность, упорство. Менялся и Фредер, невольник короны, всё больше юноша поглощался государственной жизнью. Он рос подобно Тобу, но взрослел как Эмбер, копируя походку, манеры, слова-паразиты матери. Ничего общего не было между кронпринцем, простым мальчишкой и рабом, но, когда они связывались винамиатисами, встречались в Загородном дворце — единственном месте, где Тобиан становился Тобианом, — грань стиралась, оставалась простая дружба, братство. Тоб считался мёртвым, но Фред издевался над ним по-старому, запугивая престолом, в отместку младший брат ловил пауков, которых до обморока боялся наследник, и дарил Фреду, давая паукам ласковые имена, над забавными попытками запугать друг друга со смехом наблюдал улыбчивый Уилл. И только один человек стеной становился перед господами и рабом…
Огастус нуждался в уверенности, что мальчишка, способный перевернуть представление мира о магии, в состоянии защитить его приёмных сыновей. Умелая стрельба, водные выкрутасы — всё не то! Когда рабу исполнилось четырнадцать лет, хозяин не выдержал. Фред играл в саду с собакой, Уилл кормил в пруду карпов, юноши не видели, как осторожно в сад подкрался Огастус, поднял руку и… во Фреда полетел кинжал. Сразу пронеслась водная струя, Фред закричал, заслонился рукой, но зря — Уилл держал кинжал. Огастус недовольно покачал головой:
— Ты бы не успел, если бы я кинул лёгкий нож.
Со страхом Уилл ждал следующей проверки — на время каникул он с Тобом жил в Загородном дворце, но хозяин не беспокоил больше. Через месяц Огастус на выходной день пригласил племянника и раба к себе, Уилл к этому времени успокоился. Братья играли в мяч. Два ножа появились внезапно. Уилл бросил взгляд на пруд, вырвал наружу стену воды и загородил друзей.
С балкона спустился Огастус, мрачный, злой.
— Почему вода сначала закрыла Тобиана? В первую очередь ты обязан защищать короля!
Хозяин метнул рабу затрещину.
— Помни, для каких целей ты живёшь.
Этого не забыть. Уиллард видел только одно будущее — служить королю. Он уже несколько раз сопровождал Фредера на мероприятиях, со временем молчаливая охрана друга станет повседневным делом… В детстве, когда только начал жить с Урсулой и Тобианом, Уилл был счастлив. Пусть, лишь бы подальше от хозяина. В беззаботные годы мальчишка прожужжал Тобу и Фреду все уши про Нулефер, умолял у учительницы разрешения повидать с ней, но запуганная герцогом Урсула ответила резким отказом, впрочем, сама съездила в Рысь, посмотрела со стороны на Свалоу. По горячим просьбам Уилла учительница ездила в Санпаву, чтобы выкупить его маму и папу. Но хозяева распродали родителей Уилла, попытки чиновницы найти рабов не увенчались успехом. Урсула подключала свои связи, возможности, поверенные нашли какие-то смутные данные, что рабов незаконно перевели через заграницу, а куда…
— Забудь про них, мой мальчик, не найдёшь, — обнимала учительница ученика.
Но родителей не забыть, как и свой долг. Как хоть они выглядят, мечтал знать Уилл. Однажды он подловил герцога, когда тот находился в превосходном настроении, и спросил:
— Хозяин, вы помните моих маму и папу?
— Даже их имена стёрлись с памяти, — ответил Огастус. — Зачем телохранителю родители? Иди, тебя ждёт Его Высочество Фредер.
Раб покорно молчал, давно смирившись с будущим. Судьбы раба и перворождённого принца были предрешены. Белой завистью Уилл и Фред смотрели в спину Тобиана и едва не потеряли челюсть, когда Тоб в последнем десятом классе заявил, что станет военным.
— У тебя дисциплины в школе-то нет, знаешь, какие там правила? — завопил Уилл.
— Знаю, — вздохнул Тоб, — но, поступив в одну академию с братом, я буду ближе к нему. Брат, — грустно он посмотрел на Фреда, — мы общаемся по расписанию, скрываясь ото всех! Хотя я племянник Урсулы Фарар, и дядя мог бы «познакомить» нас для общества, «пригласив Урсулу и меня на семейный ужин». Учёба с тобой даст мне право войти в круг твоих приближённых, без боязни раскрыть тайну. Не отговаривай меня. Я поступлю в твою академию, будет тяжело, но. смирился со своей смертью, смирюсь и с дисциплиной.
Экзамены Тоб сдал блестяще, Эмбер и Огастус поддерживали выбор юноши. В военной академии имени генерала Гумарда учебный год для перваков начинался с танисы — целое лето и хас (2) проходят экзамены. Последнюю шестицу поступившие уже Тобиан и Фредер отмечали в Загородном дворце в семейной кругу и в присутствии Уилла, охранявшего Фреда. Королева с братом решила покататься по парку, что окружал дворец, Эмбер любила, когда в повозке с открытым верхом на неё падали листья, юноши пировали в зале, где обычно Афовийские принимали высоких гостей.