Она кладёт руку на плечо Джеку, думает несколько секунд, стоит ли обнимать незнакомого мальчишку, и совсем слегка прижимает его к себе. Она тихо шепчет ласковые слова, говоря что-то про зенрутских богов, в которых верят и тенкуцы, а потом добавляет:
— Я буду здесь твоим первым другом, меня зовут Урсула Фарар. У нас класс хороший, ты быстро найдёшь друзей, ребята все замечательные, дружелюбные. В школе у нас учатся, между прочим, привычные для тебя манары, так что ты быстро освоишься. Познакомишься с другими зверовещателями…
— Причём тут магия и манары? Мне всё равно на мои способности, они не играют для меня роли, — ворчит Джек.
На лице яркой Урсулы мелькает недоразумение. Она кружится возле одноклассника, подбегая к окну.
— Как это всё равно? Джек, ты владеешь частичкой мира! У тебя есть дар — познавать жизнь, наш большой мир, само наше существование! Джеки, я не принижаю манаров, но говорить, что тебе всё равно на свои способности, это равносильно тому, что ты скажешь — «мне всё равно, могу я дышать или нет, могу ли я чувствовать вкус еды, могу ли я прикасаться руками к предметам и с помощью рук осознавать жизнь!» Тебе подвластна малюсенькая часть чего-то великого, что оставили нам боги, с её помощью ты можешь познавать, изучать, воплощать свои идеи в жизнь, творить!
Джек качает головой, ему кажется, что он слышит бред.
— Не преувеличивай, я просто умею разговорить со зверями. Что тут особенного?
Урсула смеётся, смех её заводной, он может придать силы, любому, кто услышит. Но только не хмурому Джеку. Урсула распахивает окошко, танцуя, тянет к нему Джека и показывает рукой за двух кошек.
— Прислушайся к их беседам. Загляни в них.
Она закрывает Мариону глаза, чтобы никто его не отвлекал. И Джек слушает. Шум детей со двора мешает расслабиться, но скоро до Джека начинается доносится мяуканье, которое он слышал ни один раз. Но это не просто набор слов, если так можно назвать речь кошек, это история. Живая, подробная. Старая серая кошка рассказывает подруге о песках, которые никогда не заканчивается, которые не имеют конца и края. В этих местах ходят странные звери с холмами на спине, они похожи на лошадей, но более выносливее, хотя страшнее. Чёрная говорит, что видела, как стая двуногих опускала головы к земле, приветствуя десять других двуногих. Стая смотрела вниз, испытывая трепет и уважение, а вожаки прошли мимо очарованной толпы и присели на одно колено, чтобы погладить её, кошку.
Джек раскрывает рот. Тысячу раз он разговаривал со зверями, но никогда их не выслушивал, не заботился об их чувствах. Он смотрит на простых школьных кошек. Одна побывала в пустыне, вторая видела десять старейшин… Джек чувствует себя таким далёким, глупым.
— Человек, видящий дар во всём, достоин уважения! — как соловей трепещет Урсула и болтает ногами, сидя на подоконнике. — Вот наш местный клоун Бабира владеет светом и тьмой. Смешно, да? Но увидишь ты его светопреставления, так до ночи будешь хлопать! Вот Куфира, вспыльчивая девчонка, согласен? А владеет магией снега! Она превращает пустырь в снежное царство, строит друзьям крепости, ледяной каток, она приносит нам счастье и веселье! Джеки, ты можешь разговаривать со зверями, ты никогда не будешь одинок!
Урсула протягивает руку в окошко, к ней летит по воздуху волна воды. У Джека вытаращены глаза, ближайший фонтан же на другой улице, Урсула может такое в столь юном возрасте?
— Меня магии обучает мой дядя Яхив. Как же с ним интересно! Он говорит, что я стану знаменитой!
Девочка обволакивает себя водным платьем и кружиться в коридоре. Она порхает как бабочка, соединяясь в единое целое со своим даром.
— Фарар, опять хулиганишь? — выскакивает сердитый учитель. — Нам из-за тебя одной окна замуровать? Верни воду в фонтан, немедленно!
— С удовольствием, — останавливается Урсула и кланяется учителю. — Здравствуйте, малерз Фриан. Вы чудно выглядите!
Урсула возвращает воду и зовёт за собой Джека.
— Пойдём, начинаются занятия. Джеки, ты на самом деле очень счастливый человек, ты награждён даром — быть ближе к миру. Любопытствуй, твори, познавай!
Зачарованный Джек идёт следом за Урсулой, не чувствуя себя больше одиноким, забывая про горе, которое долгий месяц не отпускало его. Джек идёт и видит перед глазами маяк, который освещает ему путь.
***
— Урсула… — прошептал Джексон Марион, пригладив бороду. — Что с тобой сделало время? В кого ты превратилась?
Пробубнив себе под нос, Джексон поклонился привратнику, стоявшему возле громадных ворот расписной загородной усадьбы, и показал свой паспорт. Только после этой небольшой процедуры привратник, больше похожий на стражника тюрьмы, Джексону разрешил пройти.
Опоздал, понял Джексон, когда прошёл в усадьбу и отворил одну из дверей. Все собрались.
В овальном просторном и пустом помещении, возле камина, в котором горел настоящий огонь от деревянных поленьев, стояли кругом девять стульев. Они были довольно близко друг друга, по середине находился стол. Восемь стульев были заняты, на единственный свободный и присел Джексон.
— Здравствуйте, я вас не заставил тревожиться тем, что задержался в Рыси, надеюсь?
Восемь голов кивнули, впиваясь глазами в Мариона. Джексон и сам не отводил с них взгляда — не изменились соратники, такие же хмурые. По правую руку от него сидел Тимер Каньете, к которому до сих пор не мог привыкнуть Джексон. Вернее, не к самому Тимеру, а к тому, что стало с этим юношей. Оставляя его мальчишкой, юнцом с розовыми щеками долгие года, время играло злую шутку с Тимером, но неожиданно оно переменило своё отношение к человеку — сын Линды и Грэди отяжелел, разнёсся в плечах. Его хмурый взгляд был обращён не только на Джексона, но и в пустоту. Сложив руки в замок, светлокудрый Тимер почернел лицом и всем своим могучим телом навалился на стол, который, казалось, дрожит под его тяжестью. По левую руку, удобно расслабившись, сидел человек, чьё лицо не исчезало со стёкол и газет — генерал Раун Эйдин, герой анзорской войны. Темноволосый широконосый мужчина попивал чай. Лица остальных людей слава затронула меньше, чем Эйдина, но их имена были знакомы, пожалуй, любому начитанному и уважаемому себя зенрутчанину:
Генерал Ирвин Шенрох, не так давно покинувший охрану анзорской крепости, генерал эродского полка лейб-гвардии Сэмил Даргин, полковники Кейра Брас и Филмер Фон, поэт Карл Жадис. На последнем стуле, отдалённом от других, примостилась женщина — Делия Швин. Тёмно-карие, как уголь, глаза, слишком густые брови, длинный нос, впалые щёки — она была неказистой, незаметной и самой младшей — двадцать шесть от роду. Остальным её спутникам, не считая тридцатилетних Тимера и Карла, было за сорок.
— Что заставило тебя задержаться, Джексон? — поднял бровь Тимер.
— Отдыхал в тёплой Рыси, нежился на солнышке, — удобно уселся Марион.
— А теперь говори правду.
— Какой ты не терпеливый. Ладно, скажу — я встретил дочку Фьюи и Джины. Да, Тимер, ту самую, — кивнул он слегка удивившемуся другу. — А ещё я входил в доверие к одной особе, которая могла бы снова меня сблизить с Урсулой Фарар.
— Получилось? — спросила Кейра, высокая женщина с тоненькими правильными чертами лица.
— Получилось, но… — Джексон вздохнул. — Урсула уже не та, которую я знал. Считайте, мы потеряли важное звено.
— Без Фарар справимся, — вполголоса пробурчал черноглазый аккуратный Сэмил. — Джексон, Дэлия, что там у вас с магами?
— А? Вы меня спрашиваете? — вдруг очнулась девушка и от испуга подпрыгнула, так и повиснув в воздухе над стулом. В её голосе чувствовался сильный тенкунский акцент.
Джексон прикрыл рот и посмеялся, стараясь не показывать смех желторотой Делии. В отличие от волшебницы полёта, зверовещатель достал из внутреннего кармана плаща свёрток с именами и бросил его на гладкую голубую скатерть стола. Свёрток упал прямо на рисунок скатерти — два белых птичьих перекрещенных крыла.
— Все сто человек, которых я убедил, нам верны. Но сами понимаете, что нам сто радикально настроенных либо купленных крупными деньгами тенкунцев? В армии Зенрута тридцать тысяч магов. Да, многие из них находятся в Санпаве и на границе Зенрута и Анзории, но их всё равно много. Мощь Урсулы и её знания о жизни дворца были бы бесценны.