Нулефер закрыла глаза, вспомнив маму и папу. Она виделась через стекло с ними каждый день, и всё равно скучала. Повезло же Элеоноре — лялякает с Эваном, сталкивается каждый день с принцем Тобианом и о родителях вспомнить нет времени.
— Фанеса, значит, моё желание быть частью какого-то общества помешало мне заступиться за старика?
— Да.
— А что вам мешает эти годы спасти Уилла от герцога Огастуса? Он и Тоб… Бонтин рассказали мне…
Урсула резко вздрогнула и расширила глаза. Нулефер показалось, что на лице Урсулы затаилось оскорбление. Она отвернулась от неё и долго молчала, а потом внезапно стала рассказывать, как полезны маги в земледелии.
— Не упоминай имя Тобиана. Нигде. Это мой приказ, — подъезжая к заводу рыкнула Фарар, так и не ответив на вопрос.
Нулефер кивнула. Не дура, сама знает, что не должны они с Люси посвящаться в главную тайну государства. Но правда раскрылась, и теперь приходится её хранить даже от самых близких — сестры, родителей, — и вездесущего Джексона Мариона. После услышанной истории от мальчишек Нулефер пробирала давящая жалость к Уиллу, искорка злости проскальзывала всякий раз, когда по стеклу дома или от приятелей в школе она слышала имя герцога. Тяжелее всего пришлось ей в один из дней провожать Уилла на очередное несение службы — в академии у Фредера были важные смотрины, и Огастус приказал своему рабу не отходить от Его Высочества принца. Осознание того, что сестра её племянницы, которую так грубо отдал обратно хозяевам Марион, займёт в скором времени место Уилла у какого-нибудь аристократа или место Тобиана в бездушной шахте, заставляло Нулефер погружаться в себя, она уходила в другую комнату или школьный коридор и о чём-то всё размышляла.
Тобиан думал, что рассказав девчонкам, которые живут с его лучшим другом под одной крышей, правду, он избавится от всех надоедливых расспросов о дядюшкином имени на ошейнике, о лекарстве-зелье превращения и прочей тягомотины. На той же шестице, в конечник, разрумяненный Тобиан в бодром настроении приехал по традиции в дом Фарар. Выпив уже в срок зелье, он прокричал, как всегда, на весь дом:
— Уилл, девчонки, чем займёмся? Погодка чудесная! Пока снегопад не начался, давайте сходим в парк развлечений. Там дом ужасов недавно открылся, хочу вот вас попугать.
Уилл, Нулефер и Люси сидели в гостиной на двух диванах, отодвинувшись по разным углам.
— Я согласна, — улыбнулась Нулефер.
— У меня нет денег, — покачала головой Люси.
— Я заплачу! — прокричала Нулефер, не скрывая улыбку, хотя в её голосе стала чувствоваться тревожность.
— Спасибо, но не надо.
Тобиан переглянулся с Уиллом и тихонько выругался.
— Люси, мы с Уиллом разделим с тобой свои деньги, которые нам дала Урсула.
Люси передёрнулась и быстро замахала руками.
— Не стоит! Я не хочу быть нахлебницей!
— Хорошо, не пойдём мы в парк, просто погуляем. Говорю, погода отличная!
Люси еле повернула голову в сторону Нулефер, зыркнув на неё злобно глазами.
— Нет.
Тобиан закусил губу, чтобы не заматериться громко при девушках. Он присел к Уиллу и заявил:
— Получается Люси не хочет сидеть в простой дружеской компании с Нулефер. Уилл, ты у нас тоже не жалуешь свою подружку? — Уилл слабо кивнул, стараясь не смотреть на Нулефер, но та заметила раздражение в его глазах. — Ну из этого выход есть, мы идём в парк втроём — Я, Уилл и Люси.
— Нет, не могу с тобой идти, — вдруг проговорила Люси.
Тобиан удивлённо поднял бровь.
— А я чем тебе мешаю? Нулефер — корень всех ваших бед, это я уже понял. А чем я тебе не угодил? Ты всю эту шестицу меня у Казокваров избегаешь. Злишься, что нагрубил тогда из-за «лекарства»?
— Не в этом дело, — она вздохнула и замолчала. Подбирает слова, поняли все. — Я и ты… то есть вы… Ну в общем, нам, Бонтин, нельзя вместе ходить по паркам, домам ужасов. Я рабыня, ты принц.
Она встала с дивана, чтобы уйти из дома — неважно куда, подальше, главное, от всех этих бывших друзей да рабов с королевской кровью. Её руку крепко схватил Тобиан.
— Какой, я, побери небеса, принц? Посмотри на мою шею! — небрежно опустил он воротник. — Что читаешь? Имечко моего приёмного папочки? А может быть, там написано, как звать моего хозяина? Хозяина Бонтина? Люси, принца Тобиана нет и нет давно! Он умер, понимаешь ты это? Летел-летел и, бац, в стену прилетел! Есть только уродливый бледный Бонтин и рабский ошейник.
Люси выдернула руку.
— Хоть Тобиан и умер, я видела его лицо перед собой. И теперь я не смогу спокойно, как с равным, разговаривать с ним. Пойми меня, Бонтин.
Тобиан громко и сильно ругнулся, как научили его ещё уличные приятели, и быстро развернулся. Схватив за рукав Уилла, он потащил друга из дома, обернувшись назад.
— Ну и сиди тут! Всё, раб умершим принцем оказался — трагедия века! Как посмотреть в сторону венценоской особы, как поздороваться с ним?! А ещё родители в отряде освободителей состояли… Отдаляйся не отдаляйся, а сопровождать Элеонору к Казокварам и лицезреть меня тебе придётся в лучшем случае. В худшем — Элеонора так споётся с Эваном, что перекочует к нему, и вот тогда мы с тобой станем просто неразлучны.
Не отпуская упиравшегося Уилла, Тобиан выскочил из дома. Люси задумчиво смотрела в закрытую дверь.
— Может, он прав… — пробубнила она себе под нос.
Как бы ни был силён страх перед принцем, его победить было гораздо легче, чем заглушить обиду на Нулефер. Элеонора каждый день приезжала в казокварское имение, она не боялась, что её малютка оттолкнёт Эвана — мужчина так и норовился поиграть с Тиной, а его племянники Азадер и Алекрип быстрёхонько сдружились с ровесницей. Весь день Люси находилась возле своей госпожи в доме, в саду, за пределами шахт, но раз по сто от Казокваров или рабов она слышала про невыносимого Бонтина, которому поднять палку на управляющего не составляло труда. Несколько раз она видела его корчи от винамиатиса и слышала крики боли, когда поблизости не было Элеоноры и Тины.
«Вот тебе и судьба принца», — грустно проносилась мысль.
Больше покидать госпожу Люси не смела. За ту дерзость и ложь Элеонора заперла свою рабыню на сутки без еды у Казокваров, любезно предоставивших ей сарай.
***
Карета остановилась у завода. Прежде чем убрать руку с управляющего её винамиатиса, Урсула долго смотрела в зеркальце и поправляла причёску, сердце слегка подрагивало. Этого дня Урсула страстно ждала все одиннадцать лет службы — на завод приезжали вещатели, чтобы в настоящем времени рассказать Зенруту о том, как изготавливают винамиатис, поведать, как сильно выросло его производство за последние десять лет. И ей, Урсуле Фарар, глава завода поручил встретить вещателей и обо всём рассказать!
Не хотела Урсула брать с собой Нулефер, но ученица настырно просилась на завод, пришлось согласиться. Возле своего кабинета Урсулу ждало новое разочарование — Уилл сидел на её стуле и поджидал учительницу.
— Уилл, почему ты здесь? Ты должен присматривать за Фредером, он всем курсом выезжает на стрельбище за город.
— Выезд отменили, у них кто-то там важный заболел, — улыбнулся Уилл. — Урсула, я не буду мешать, мне нужно… Ну я хотел бы, так, случайно в стекло попасть. Вдруг, меня увидят мать с отцом и…
— И найдут, — сказала за него Нулефер, задумчиво смотря на Уилла.
Её волнительный, слегка пугливый взгляд поймал Уилл и, когда Урсула отошла от них, тихо спросил Нулефер.
— Что с тобой?
— Да так, ничего.
Урсула была занята скорым приёмом, подросткам она велела не отходить далеко от её кабинета. Но даже с этого маленького клочка, которое им предоставила учительница, хорошо была видна тщательная подготовка к вещателям. Нулефер за месяц, а Уилл за десять лет не видел таких идеально вымытых полов, которые всё ещё протирали уборщики — эту важную работу сегодня не доверяли рабам. Солнечный свет сквозь свободные от занавесок окна освещал и согревал коридор, создавая рай для души.
— Едут! — послышался крик.
Урсула в оранжевом прелестном платье, выбежала из кабинета и пальцем поманила за собой ребят, строго шепнув им: