— Они наши больше тысячи лет, эти острова! Тенкуни сумела завоевать их, когда пала Зенрутская империя.
— Благословенны боги! — бахнул с восторгом и гордостью Цоблерай, а Шеилия продолжал говорить:
— Благородная Тенкуни была единою страною, коя не воровала магию, лишь отбирала жизнь. Удел быть островом, окружённым империей, отрезал нас от всего мира. Земель мало, людей тоже… Аще бы мы забирали магию, маги бы вымерли в Тенкуни. Зенрутская империя могла захватывать новые народы, кои рождали магов. Свободные племена, живущие далече от неё, могли расселяться по миру. Мы превратились в узников острова, а маголишённые приносили на свет маголишённых. Тем в Тенкуни правило добро.
А в Зенрутской империи обитало зло, воплощённое в лице императоров и его наместников, советников и полководцев. Мощь и жестокость этой земли угрожала нам кийждо день. Затуманены были главы тенкунских владык, как сокрушить империю. И восседал в то время король Ариш. И был у него советник любимый, наместник города Абадоны — Агасфер.
Шеилия с перворожденным ужасом повернул голову в сторону улицы храмов и замолк. Парра ласково взяла его за руку и застыла сама. Я смотрел на других людей, и они тоже боялись открывать рот.
— Не бойтесь. Говорите, абадоны! Мы и так прокляты! — закричал Цоблерай, но видя страх своих подопечных, взял на себя рассказ. — Агасфер, это демоническое отродье, выродок дерьма Создателей, прибыл к королю, пал на колени и возгласил: «Мой владыка, сын сынов божих, мы не справимся с зенрутчанами. Аще сотню лет будут продолжаться битвы. Оружие у нас и у них равное, воины такожде сильны, корабли могучи. Мы должны лишить их силы. Забрать магию. У сея империи.
Недолго думствовал ничтожный королишка. Согласился он. И отправился Агасфер собирать людей верных да послушных, кои помогут ему в тяжёлом деле. Со скоростью создания мира росли последователи Агасфера, молниеносно извращались мысли наместника. Умным был человеком Агасфер, прозорливым. Он осознавал, что на империи враги наши не остановятся. Больше и сильнее станет их. И решил тогда проклятый Агасфер, посоветовавшись, как он думствовал, с богами — стать единым хозяином магии, повелителем природы. Тенкунцы сильны, тенкунцы талантливы — нам и быть наместниками силы в бренном и смертном мире.
Поддержали его соратники, согласился король. Но долго пришлось выжидать Агасферу, ведь и без магии человек остаётся детищем богов. Сильна его отвага, храбро сердце. Агасфер ждал, когда же дерево начнёт гнить в корне, когда народ зенрутский наброситься с вилами на своего повелителя, а полководцы решат склонить перед нами главы без меча и крови.
И наступил день. Тридцать первое герматены. И пришёл проклятый Агасфер со ста тысячей преданных людей в Абадону, кою выбрал вместилищем жертвоприношения. Поднял он руки к небу, впитал Агасфер и иные маги воздуха источники своей силы. Устремились взгляды магов воды к реке, коя, Юрсан Хакен, протекала в Абадоне на месте нынешней могилы корабля. Разожгли огненные маги костры, а земные припали к почве.
— Стойте-стойте! — я не выдержал и прервал рассказ кумрафета. — В книгах я читал, чтобы забрать у человека магию, нужен телесный контакт. Как же они…
— А на что жители Абадоны? — сверкнул глазами Цоблерай. — Сие души стали путеводцами между Агасферовской сворой и людьми сея мира. Раздался крик, оглушающий тварей и птиц небес, возник свет, яркий как тысяча солнц. И земля задрожала во всём мире.
Цоблерай умолк. Тяжело дышал этот сильный и суровый мужчина, я видел даже через свет, исходящий от звёзд, как тоска покрывает его лицо.
— И услышали агасферовские приспешники глас. «Разочаровался я в детях своих любимых, — раздался грозный ропот для мужей. — Я подарил вам жизнь, дабы вы пришли сюда. Я подарил вам разум, дабы вы познали мир. Я наградил вас магией, дабы природа стала вашим лучшим другом. И отнял кусок своего сердца, дабы любовью была пронизана ваша жизнь.» «Вы нарушили волю родителя, — донёсся нежный женский глас до ушей всех дев и жён. — Вы переписали мои заветы. Добро стало нарекаться злом, а зло воспелось в красивых легендах. Ни лиц моих вы не запомнили, ни имени, ни законов и ни сущности моей.» «Вы хотели стать всесильными, — напевал детям голосок младенца. — Вы ими станете, не придётся вам больше учиться магии, её самая высшая сила рождаться будет отныне с вами. Вы хотели, чтобы магия оставалась в Тенкуни, что ж, будь по-вашему, мои дети, я подарю вашим братьям и сёстрам ещё и новые силы. Вы желали быть выше остальных — люди будут отныне поднимать главы, дабы рассмотреть ваш лик. Вы мечтали видеть дальше всех — вашим глазам будут завидовать все твари. Вы жаждали иметь мысль, коя лучше и сильнее мысли других людей — ваш разум превратится в вашу особенность. Вы грезили бессмертием — сотворённые мною твари станут вашими проводниками в мир иной. Вы клялись, что станете моими преданными слугами и рабами — агасферовское исчадье ада, защищайте путь, ведущий ко мне, от грешников сего мира. Абадона станет вашей тюрьмой, и смысл вашей жизни — не подпускать магов и не магов к знаниям, заточённым здесь. Ибо жить вам придётся в нечеловеческом облике три тысячи лет. Имя вам — абадоны.»
— Не злословь, — буркнула Парра. — Агасферовским исчадием ада наших предков не называли.
Укачивая ребёнка, Парра повернулась ко мне:
— Вот так мы стали абадонами. Зверьми, кои раз в годину на один день становятся людьми, дабы вспомнить и познать грех наших предков. Через тысячу восьмисот шестьдесять две годины канет наше проклятье в небытие, а пока… Город Абадона оторвался от суши и уплыл далеко от Текуни. Дабы к нам не приплыли люди, из вод показались невиданные твари, чей удел, как и наш — защищать храмы и дворец. А магия исчезла с иных земель… Последним сумел раскрыть её плод зенрутский император — Неонилиас. В сей миг, когда одни мятежные рабы в стенам дворца убивали его одиннадцать сыновей и дочерей, а другие врывались в его покои, Неонилиас, слыша предсмертные крики детей, обнял пятого сына и седьмого по старшинству ребёнка, прятавшегося с ним, и забрал душу у его тела. Последнюю минуту проклинаемый всеми император потратил, дабы спасти сына. А сам согласится принять мучительную смерть…
— Вождь Йосем Окровавленный! — воскликнул я. — Значит, он не врал. Он, действительно, сын императора!
И я застыл. Услышанное не укладывалось у меня в голове. Боги, проклятия, люди и звери, правители и Агасфер. Мне казалось, что за месяц я не переварю всё. Я начинал трястись, когда видел, с каким любопытством абадоны рассматривали не меня, а своё тело. И спрашивали, кто вслух, а кто про себя — а за что мы должны страдать? Те же и другие вопросы нарастили во мне.
— Если вы рождаетесь и умираете зверями, то как вы учитесь говорить и ходить? За один день этому не научиться. Откуда знаете эту историю?
— Такова наша природа, — вздохнул печально Лич. — В нужную годину младенцы без помощи отца и матери говорят первое слово, делают первый шаг, прочитывают наказы предков на стенах храмов. Нашим наставником служит память, коя не стирается тысячелетиями. Мы рождаемся и видим в её глубинах, как жили первые абадоны. Каждый их день с момента рождения и до принятия звериного лика. И мы видим, что творилось с миром в тот день. Как маги становились нижайшими…
Лич подошёл ко мне, схватил за голову и пронзительно посмотрел мне в глаза. Сначала я увидел его взбешённые зрачки, которые вдруг стали расширяться, а потом меня охватила дикая боль. Я упал на землю, стал извиваться. Мою голову пронзали мириады и мириады игл, мозги затуманивались — в меня проникало сознание ста тысяч последователей Агасфера. На глазах мелькали картины с играющимися на морском пляже детьми, супругов во время первой брачной ночи, войны, которыми руководили агасферовцы. Жители Абадоны задыхались, когда их город пронзил столб яркого света. И превращались в пепел стремительно, а потом и вовсе исчезали. И тут моё сознание понеслось дальше. Какие-то пустыни, снежные горы, где, кажется, невозможным само существование жизни, но она есть — там живут маги, вернее, жили, пока с ними находилось моё сознание… Возник штурм дворца Неонилиаса, одиннадцать изувеченных детских тел, лежащих на голой земле… Империя создавалась столетиями, а пала за час.