Конечно же, мне не поверили, но на воде меня оставили в покое и не мучили вопросами. Ад начался на земле, когда о возвращении умершего Юрсана Хакена узнали власти. От меня добивались правды о Чёрном океане всеми возможными способами. Ожоги на спине, животе и руках, которых ты, Гретис, страшно боялась, пока была маленькой — дело рук верных крыс старейшин, которые гордо называются бдящие оруженосцы. Но я не проронил ни слова об абадонах. Спустя две шестицы истязаний меня отпустили.
Гретис, ты уже научилась ходить, бегать, лазать по лестнице. В тот миг, когда увидел тебя, я упал на пол и всё молился благодарностями. Но не богам, а абадонам.
Через полгода мы с твоей мамой расстались. Ей не нужен был неудачник-целитель, а мне женщина, которую я не любил. Я зажил магией, посвящая учению новых исцеляющий искусств всю свою душу и тело.
Гретис, жалкий молодой Юрсан Хакен, как великая Зенрутская империя, канул в прошлое. Скоро наступит время, когда я уйду из этого мира. Гретис, ты уже не малышка, которую я, пленённый на острове, видел каждый день во снах, недавно ты подарила мне третьего внука. Но я не могу забыть абадон, их печальный рок и возможный удел всех нас, вечных людей. Написанного кровью дневника давно нет, он не прошёл испытания времени. Приходится восстанавливать его по памяти чернилами, надеюсь, я нигде не соврал. Гретис, я пообещал абадонам молчать и скрывать их от всех людей. Но ты не все. Ты — моя единственная дочь. Не забывай никогда, благодаря каким жертвам, мы, тенкунцы, наслаждаемся магией. Наши согрешения навряд ли когда-нибудь превзойдут абадонские, но я смотрю своими старыми глазами на этот заражённый проказой мир и вижу, что не далеко мы ушли от них. Абадоны стремились стать живыми богами, а чем наша гордыня хуже?
Вспоминай каждый раз первых абадон прежде, чем что-то совершить. Ведь может наступить день, когда покаяние и осознание греха не спасёт тебя и твоих потомков от воздаяния.
***
«Интересная сказка», — Нулефер провела рукой по хрупким пожелтевшим от сырости и времени страницам и захлопнула книгу. На выцветшем переплёте едва ли можно было разглядеть рисунок с каким-то человекообразным зверем.
Огромные и длинные шкафы, заполненные тысячами книг выстроились кольцом вокруг Нулефер. Она сидела, спрятавшись в углу и прижимала к груди старую книжонку, которая непонятно как попала в королевскую библиотеку. «Ну где же она? Я три часа жду приёма». Королева Эмбер не торопилась к магу.
Комментарий к Глава 14. Дневник пленника
Агасфер - библейский персонаж; по преданию отказал Иисусу, несшему крест, присесть возле его дома и отдохнуть, за что был проклят на вечную жизнь и вечные скитания по земле.
Абадона и Юрсан Хакен -
https://pp.userapi.com/c837424/v837424234/4123f/3KwCtQ4Vdps.jpg
P.S. Людям в этом мире повезло: им не надо каждый год составлять новые календарь. Триста шестьдесят шесть дней в году и шестидневная неделя заметно облегчают жизнь) Магическая роль шестёрок.
https://pp.userapi.com/c845018/v845018494/17e0cb/C_v-rG4ZSiA.jpg
========== Глава 15. Слава Нулефер! ==========
Монотонная тяжёлая песнь скрипки лилась рекою, огибала забор и нагло лезла в соседнее открытое окно. Маленький скрипач неумело водил смычком по струнам, от чего траурная мелодия наполнялась ехидным скрежетом инструмента и плачем, как у приговорённого к пыткам человека.
— Да заткнись ты! — закричал Тобиан и бахнул ставнями.
Возле него на полу, поджав ноги, сидел Уилл, устремив взгляд в одну точку. Урсула поглаживала взъерошенные волосы мальчишки и ласково, как колыбельную, напевала, что всё будет хорошо. Женщина чувствовала, как предательски обманчиво звучит её голос. За шкафом притаилась Люси с Живчиком. Элеонора после бессонной ночи, так и не дождавшись отца и мать с вокзала, умчалась за помощью к Казокварам, Тину она взяла с собой, чтобы дочь посидела с Алекрипом и Азадер. По комнате неравномерными быстрыми шагами ходил с угла в угол Джексон. От угрюмого сегодня больше, чем во все остальные дни человека, мало кто ожидал подобной фразы:
— Бон, оставь в покое малыша-музыканта. Он же только учится.
— А меня это не волнует! — затрясся Тобиан. — Нулефер сейчас разговаривает с моими… моими хозяевами, а я тут терпи!
Джексон мешал Тобиану успокоиться, заговорить с друзьями о том, что сейчас может происходить во дворце. Сын королевы и племянник герцога же мёртв. За шесть лет Урсула и Уиллард чётко привыкли к Исали и Бонтину, ведь даже в домашней мирной обстановке им запрещалось произносить имя Тобиана, чтобы тайну не узнали случайно лишние уши. Но сегодня так хотелось вспомнить о Тобиане! Не позволял Джексон, которому так и не доверили секрет.
Окно было уже закрыто. Но игра соседского мальчика слышалась сильнее.
Тем временем во дворце Солнца важно и заучено дворецкий провозгласил:
— Её Королевское Величество скоро освободится и пригласит вас, фанеса Свалоу.
И покинул зал ожиданий. Прошёл час, другой, а королева медлила. Первые минуты Нулефер стойко сидела в кресле, поглядывая на часы. «Жди, терпи и жди» — упрямо твердила она. Нулефер была одна, ни стражников, ни слуг, с окна дул холодный ветер. Давящая тишина рождала дурацкие мысли. Не выстрелят ли из-за угла в неё? Не ворвутся ли в зал верные люди королевы, которые схватят её и забросят в пыточную? А может, за приоткрытой дверью стоит мыслечтец? От людей, отрекшийся от родного сына, можно ждать всего. Сила, грубая и неотёсанная сила, которая была подвластна Неонилиасу и всем его проклятым предкам, способная поправить законы, написанные кровью праведных, нашла свой приют в семье Афовийских.
Нулефер, скрывая страх, встала и направилась к открытой двери, надеясь застать за ней мага. Там оказалась библиотека с сотнями шкафов, за которыми человека нелегко разглядеть. Взгляд упал на дряхлую книжонку, выцветевшийся корешок который портил весь вид могучей библиотеки. Нулефер взяла книгу, протёрла пыль и увидела странного зверя с чёрными глазами. «Что за урод! Кто такого нарисовал? Автор Юрса… Что? Великий Юрсан Хакен?» И она поглотилась книгой…
В реальный мир Нулефер вернули последние строки и грохот настенных часов, которые отбивали полдень. «Ну где же она? Я три часа жду приёма», — едва ли не в слух пробурчала Нулефер. В эту минуту дверь хлопнула, она быстро подскочила, не зная, готовиться к встрече с дворецким или же с человеком не столь дружелюбным.
— Рад приветствовать фанесу Свалоу, — прозвучал нежный мужской голос. Скрипнул пол, и к Нулефер вышел Тобиан.
Утончённый, мягко ступающий по полу принц был одет не в привычные обноски, а зелёный опрятный курсантский мундир. Нулефер ахнула: «Это не Тобиан, это…»
— Кронпринц Фредер. Позвольте, фанеса, я провожу вас к моей матери, — поклонился юноша.
Нулефер недоверчиво покосилась на принца, его лучезарная грустная улыбка убрала все сомнения.
— Эта книга… — она опомнилась, что зашла, куда её не звали, и взяла чужие вещи. — Ваше Высочество, простите, что я прочла её. Просто заинтересовала обложка, а там и от рассказа не смогла оторваться.
— Не об этом извиняйтесь, — вздохнул Фред, — книжку можете себе забрать, во дворце она шестнадцать лет пыль лишь собирает. Я даже не знаю о чём она.
Он открыл дверь и рукой пригласил её пройти вперёд. Нулефер шла за Фредером, внутренний голос отчаянно кричал — заговори, заговори. Но что сказать брату Бонтина она не знала. Принц молчал, и было видно, что ему это даётся тяжело.
— Нулефер, разрешите вас так просто звать? Вы очень храбры, — он повернул голову и увидел, как лицо Нулефер покрылось лёгкой довольной краской, слегка дёрнулись уголки губ, чтобы сказать «благодарю», но Фредер опередил гостью. — Храбрость — это хорошее качество, но так повелось с древних времён, что оно соседствует с опасностью и даже смертью. А ещё дружит с безрассудством.