– А вернуться обратно в мирскую жизнь можно?
– Можно, но редко кто возвращается. Вернуться в жестокий мир очень трудно. Когда сестры годами живут на полном пансионе, без заботы о зарабатывании на хлеб насущный, то после монастыря, как правило, становятся несчастливы, попадая в серую рутину повседневности, захлебываясь мирскими проблемами и заботами.
– Почему ты выбрала для себя такую жизнь? – подобрался к главному Ростовских.
– Не могу сказать, что это я ее выбрала, скорее наоборот. Я с детства расту в такой среде, другой жизни не знаю, – рука Софии дрогнула, причинив животному ненужную боль, отчего корова вскинулась и жалобно замычала. Девушка успокаивающе погладила ее бок.
– И не хочешь узнать? Неужели не интересно, что ожидает за стенами монастыря?
– У меня никого нет. За пределами монастыря я останусь совсем одна, без семьи, – она снова дернула за сосок. Корова возмущенно повернула к ней голову. София погладила ту по носу, как бы прося прощение.
– Получается, чтобы выйти отсюда, тебе не хватает сильного стимула? – продолжал допытываться Ян. София закончила, отвела корову в другое стойло, убрала за собой табурет. Взяла ковш и ведро и напоследок обернулась, посмотрела на Яна прямым, тяжелым взглядом, и тихо сказала:
– Мне хватает сильного стимула, чтобы не возвращаться туда.
Глава 10
Неумение владеть своими эмоциями и одерживать верх над чувствами после долгих месяцев напряженной, но как выяснилось бесплодной, работы с детьми здорово подкосило бесконечное терпение Наставников. Было решено подвергнуть наказанию некоторых из них, опять же в назидание остальным.
Спустя некоторое время Помощники вывели из залы прямо во время совместного обеда девочку ангелоподобной внешности с ясными голубыми глазами, длинными, ниже пояса, густыми и блестящими волосами цвета Луны, изящного телосложения; вместе с ней на выход отправился мальчик восточной внешности, с кудрявыми черными волосами и блестящими черными глазами. Красивые Помощники вывели сопротивляющуюся девочку со сросшимися бровями и толстыми, густыми усами и мальчика с чешуйками, как у рыб, вместо обычной кожи.
Для них подготовили четыре колодца, недалеко друг от друга, куда и отправили по одному ребенку на холодное пустое дно. В первую ночь вода поднялась до уровня пояса, чем не на шутку испугала малышню. Уродцы выли и причитали всю ночь, красивый мальчик тихо плакал, а девочка не издала ни звука, с безнадежностью глядя в черноту над собой. С приходом утра темнота сменилась тусклым серым светом, но надежды это не принесло.
Вторая ночь принесла воды по грудь и после спада – набег крыс в один из колодцев. Они съели заживо волосатую девочку, от воплей которой удушливые волны страха накатывали на оставшихся в живых детей. На третью ночь вода поднялась до плеч. Детей ни разу не кормили за все это время, они могли лишь пить ночную холодную воду. Четвертая ночь принесла воды до подбородка, но красивый мальчик утонул, не в силах поднять на ноги свое истощенное тело. После пятого наводнения до носа, в колодец мальчика-уродца проник ядовитый паук, от укуса которого его тело парализовало, и он захлебнулся водой на следующую ночь. Стены колодца были гладкие, без единого выступа или скола, не дававшие ни единого шанса взобраться по ним наверх и переждать следующее наводнение. Последняя живая девочка готовилась к смерти на седьмую ночь, но к ее бесконечному удивлению воды не набежало ни капли.
Наутро хмурое лицо Наставницы появилось в отверстии наверху. Девочка слышала, как убирали умерших детей. Ее обезвоженный организм постоянно терял связь с реальностью, и она пропустила тот момент, когда ее вытащили из колодца и отнесли в кровать. Несколько дней ее отпаивали, откармливали, обогащали ее истощенный организм питательными веществами и витаминами. В общем, возвращали к жизни. Она была единственной, кто выжил после такого наказания.
С того времени Наставница уделяла ей внимания больше, чем остальным, как-то по-особому приглядывалась к ней, выделяла среди остальных. Однако девочка будто замкнулась в себе и крайне редко и неохотно вступала в беседу, если избежать ее было не возможно; она ни с кем не завела приятельских отношений и никогда никому не рассказывала о том, что тогда пережила на дне колодца…
* * *
Ростовских законопатил все углы и активно занялся устранением прорех в крыше на чердак – вот-вот должны привезти сено. Дни закономерно становились тусклее и холоднее. Он обшил утеплителем вагончик и установил радиаторы. Матушка-настоятельница предложила перевести его немногочисленную живность в коровник перезимовать в тепле. Туда же постепенно возвращали овец с пастбищ. Каждый день кто-нибудь из сестер приводил в коровник по несколько голов. Всего Ян насчитал больше тридцати вместе с приплодом. Решено было заколоть баранов, которых остригли за месяц до забоя, чтоб они успели обрасти только небольшим количеством шерсти, оставив суягных овец. Помимо них, за лето наплодились пернатые, из которых также отправятся под нож самцы. Корову молочной породы монастырь приобрел только в этом году уже стельную, приплод ожидается весной, а потому ни о каком забое и речи не шло. Таким образом, выходило, что и на столе мяса прибавится и на корм для скотины расходы сократятся. По уму вели хозяйство тетушки.