Ян раздраженно думал об упрямом поведении Софии, пока топал в коровник. Ведь ясно же велел обращаться к нему, что не понятного?!
В стойле София с закатанными рукавами тянула за ножки новорожденного теленка, помогая буренке вытолкнуть его из родовых путей. Надо сказать и сам процесс ох, какой нелегкий, и теленок – это не котенок, веса в нем по более будет. Он схватил ее за кисти рук и рывком развернул к себе:
– Мы как договаривались?! – рявкнул он и с раздражением отметил, как девушка дернулась от него. Какого черта она стала его шарахаться?! Она и прежде видела его в скверном расположении духа, и никогда не боялась. Сейчас же, когда он грамотно выстроил план ее захвата, она вдруг сторонится его?! С какого перепуга?!! Он не видит ее целыми днями, не дает ни малейшего повода дичиться его, а она чурается, перестает идти на контакт! Тут его осенило, припечатав к месту: ведь он сам отдалился от малышки, пропадая сутками на заказе, вот она и отвыкла от него. А еще чего надумать себе могла! Ну, надо ж быть таким недалеким?? Нет, пора пресекать этот бардак!
Закончив с отелом, который благополучно завершился, Ян повернулся к девушке, вытирая руки полотенцем:
– София, надо потолковать, – твердо начал он. Она вскинулась на него и посмотрела в глаза, потом взгляд метнулся к губам и обратно. Быстро, почти незаметно, но Ян успел различить в нем испуг? Тревогу? Надежду?..
Он, прищурившись, стал наступать на девушку, оттесняя ее вглубь стойла:
– Ты ничего странного в моем поведении не заметила во время болезни? – начал он издалека.
– Эм… нет, – протянула София, пряча взгляд от его хищных глаз.
– Уверена? Я не предпринимал никаких поползновений, пусть и неосознанных, в твою сторону?
Девушка уперлась спиной в стену, а Ян продолжал наступать.
– Н-нет… с чего вы взяли? – она опустила глаза в пол.
– Врешь, – он отбросил полотенце и, чуть наклонившись, упер обе ладони в стену по сторонам от ее головы. – Что было между нами? – он заглядывал в ее лицо, обращая ее внимание на себя от соломы на полу.
– Н-ничего… вы болели, я молилась. Все.
– Почему-то я тебе не верю, – хрипло прошептал он, приподняв за подбородок ее лицо к себе, которое она сама никак не хотела поднимать. Напряженные серые глаза поймали испуганные синие и приковали к себе. – Знаешь, как можно проверить? – сместил взгляд на ее губы и стал медленно приближать к ним свои.
– Ян, пожалуйста! – в отчаянии вскрикнула София, вжавшись в стену. Ростовских грязно выругался себе под нос и отпустил ее, вспомнив, что перед ним не девочка легкого поведения, а прежде всего послушница монастыря, богослужительница. Весь его продуманный, четко проработанный монолог разбился в дребезги, стоило ему приблизиться к ней, кожей ощутить ее прерывистое дыхание. Он сжал руки в кулаки и низко опустил голову, зажмурившись. Он пытался взять себя в руки и вспомнить, с чего хотел начать с ней разговор. Да что б все это! Вся кровь от головы отлила в другое место, и теперь он вообще не понимал, зачем тут нужны слова? Все же и так понятно!
Он обвел горящим взглядом юное и свежее лицо девушки, заглянул в распахнутые глаза:
– Ты выйдешь за меня? – даже не спросил – прорычал он. Все продуманные доводы и убеждения в его пользу полетели в тартарары. София пораженно заморгала и облизнула пересохшие губы, расходуя последние крупицы выдержки Ростовских.
– Я… я… не могу, – промямлила она, – Матушка-настоятельница, она…
– Не можешь или не хочешь? – перебил Ян. Малышка растерянно молчала. – София, ты хочешь выйти за меня замуж? – с нажимом на каждое слово повторил свой вопрос Ян.
И тут она посмотрела на него как-то иначе. Смятение в ее глазах уступило место сознательности.
– Да, – еле слышно выдохнула она.
Он с резьбы соскочил от ее ответа и накинулся на ее губы, отпустив вожжи. Наконец-то вживую, по-настоящему, чувствуя ее полные губы на своих. Налетел, как ураган, сметая любое сопротивление. Как цунами накрыл волной своим желанием и напором. Он вкушал ее, упивался, сминал ее губы безжалостным натиском своего рта.
Его стало так много. Везде и всюду, со всех сторон сразу, что она растерялась и заторможено понимала, что он ее целует. Всамделишно, а не в бреду! Испугавшись, она дернулась, прошлась кулачками по груди, но получилось как-то вяло, не правдоподобно. И без того слабое сопротивление разбилось вдребезги, когда волна ответного желания захлестнула ее, и она выгнулась, задыхаясь от жаркого поцелуя.
Он потерялся в мягкости ее полных губ. Она забыла себя и растворилась в нем. Его руки опустились, обхватили ее ягодицы через тяжелые плотные одежды и крепко прижали к своему паху. Ее руки зарылись в его волосы и безотчетно притягивали голову еще ближе. Он жадно впивался в сочные губы в глубоком поцелуе. Она захлебывалась мощной, грубой чувственностью мужчины. Он врывался языком в глубины ее рта, захватывая владения и утверждая в них свое господство. Она с наслаждением сдавалась на его милость, подстраиваясь под поцелуй. Он зарычал, изо всех сил притянул к себе, чего-то дико и настойчиво требуя. Она застонала ему в рот от переполняющих ее незнакомых чувственных желаний. Он клеймил ее, она покорно подставляла свои губы.