Не соблюдая, да и не ведая ни о каких свадебных традициях, он сам ожидал Софию у главного входа в монастырь. Опершись бедром о крыло пикапа, он курил. Черные джинсы и светло-бежевая рубашка на выпуск, которую, кстати, купила ему София – вот и все его свадебное облачение. София же выглядела как принцесса, хотя и ее наряд не отличался пышностью. Скромное по фасону платье цвета слоновой кости притягивало теплым мягким свечением, а не отталкивало холодным блеском. Длинные рукава и воротник-стойка из прозрачного гипюра переходил в плотный лиф, который обхватывал высокую грудь. Он спускался в корсет, подчеркивая тонкую талию, и стекал в свободно струящуюся юбку в пол. На голове красовался венок из белых цветов, а в руках – маленький букет из таких же. Волосы София оставила распущенными. Она не шла – плыла к своему жениху, не сводя с него лучистых глаз. Позади маячили другие сестры: кто-то украдкой промачивал уголки глаз платочком, кто-то, не стесняясь, улыбался сквозь ручьи слез.
Ян выбросил окурок и развернулся к Софии, встречая ее. Белое платье преобразило ее до неузнаваемости. Протянул ей руку и она вложила свою ладошку в его открытую, горячую. Словно током пронзило их сплетенные руки от напряжения, которое уже давно не отпускает Яна.
– Ты ведь даже не представляешь, что творишь со мной, – не спросил – утвердил Ян. Сочные губы Софии сложились в улыбку, показав ряд ровных зубов, выдавая с головой ее абсолютное неведение, как действует на него. Он помог сесть ей в машину, и она уехали навстречу новой жизни.
Регистрация прошла быстро, без проволочек, но обед, к вящему удовольствию Ростовских, затягивался, и он никак не мог понять, то ли это София растягивает его, отдаляя неизбежное разделение супружеского ложа, то ли Беркутовы, ошалев от нового образа скромной послушницы, находили все новые и новые темы для разговора, то ли сам Ян помешался настолько, что уже и думать ни о чем не мог, кроме близости с девушкой. Одна картина зацепила его сильно, аж тряхануло: когда София взяла на руки Беркутова-младшего. Вот тогда Ян впервые остро прочувствовал желание стать отцом, передать свой опыт и знания наследнику, предостеречь сына от непоправимых ошибок на своем примере. Захотелось и лапочку-дочку, такую же красавицу, как ее мать.
Он сидел вроде бы здесь же, со всеми и одновременно был как бы сторонним наблюдателем их семейной идиллии: скажи кто ему еще год назад, что такое произойдет – ни в жисть бы не поверил! Ободок кольца непривычно стискивал безымянный палец, рука покоилась на спинке стула его жены. Он любовался красивыми и плавными чертами ее лица, заслушивался мягким баритоном голоса, восхищался умеренной жестикуляцией и постепенно подходил к точке кипения. Не имея больше ни сил, ни желания терпеть, он тактично, насколько мог, подвел трапезу к концу. Тепло распрощавшись с семейством Беркутовых и дав слово приехать к ним в гости, он повез свою жену домой.
По приезду они обнаружили на крыльце три сундука. «Приданное» – как объяснила София. Ян завел ее в дом и пока заносил сундуки, она осмотрелась. Дом светлый, благодаря большим окнам, и просторный, даже большой для двух человек, хотя она могла сравнивать лишь с тесными кельями. Во всем едином пространстве четко выделялась исполинских размеров кровать. По центру располагался двухсторонний камин, напротив которого стояли кресла. Чуть поодаль диван обозначал гостиную залу. Холодильник, конфорка и чайник на столе, переехавшие из вагончика, видимо, обозначали кухонный уголок.
– Здесь ванная и туалет в твоем распоряжении. Я пока разожгу огонь. Твои вещи в шкафу.
Она что-то вытащила из сундука, потом из шкафа, рядом с которым Ян приземлил приданное, и скрылась в ванной. Ростовских разжег огонь в закрытой части камина со стороны «спальни» и вышел покурить. Был только ранний вечер и можно еще переделать кучу дел, но нет. Самое важное, одно единственное дело сейчас плещется в ванной, остальные подождут.
Когда вернулся в дом, София уже вошкалась у кровати, но за дымоходом ее не было видно. Ян второпях принял душ и вышел к невесте в одном полотенце, обернутым вокруг бедер. София расставила и зажгла свечи, от которых комната наполнилась каким-то опьяняющим ароматом. Сама стояла у кровати в прозрачном пеньюаре с глубоким треугольным вырезом на груди, под которым угадывался комплект белья. «Умница» – мысленно похвалил Ян, одобрив ее облачение после похода в магазин нижнего белья.
– Это… это приданное… от сестер. Ночная сорочка, но не обычная повседневная, а сшитая специально для торжественного случая. Такого, как этот, например… – невпопад залепетала София, волнуясь и отводя взгляд от Яна, когда тот подходил к ней.