– Доброе утро, Ян. Как ты себя чувствуешь? Надеюсь, я не слишком… – запнулась и зарделась еще больше.
– Утомила меня ночью? – угодливо подсказал он, умиляясь ее стеснительности. Куда подевалась ночная хищница? Что за перевоплощение? – Я не жалуюсь и готов повторить хоть сейчас. – За руку притянул ее к себе на крыльцо, обнял за спину и приподнял лицо за подбородок, – перестань краснеть. Мы будем заниматься любовью так часто, как нам захочется, и это не повод стыдиться. Ничего порочного в этом нет.
– Да, ты прав. Просто… это ново для меня. Дай мне немного времени, и я привыкну.
Он накрыл ее губы легким приветственным поцелуем и с удовольствием отметил, как она, привстав на носочки, потянулась к нему.
– Если ты не будешь больше спать, то я, с твоего позволения, поставлю пирог, тесто для которого предупредительно приготовила сестра Дарья специально для нас. Ты пока попей молоко, – она указала на кувшин со стаканами, что стояли на крылечном столе, накрытый от насекомых легкой тканью.
– Не спеши, – притормозил Ян. Потянул за собой к столу, сел и усадил ее рядом. – Что за «с твоего позволения»? Откуда это взялось? Убирай. Ты – хозяйка этого дома и вправе делать здесь все так, как тебе будет удобно. Это первое, – дождавшись ее кивка, он продолжил, – а второе – ты не сможешь испечь пирог из-за отсутствия духовки. И этой штуки, на которой пекут пироги…
– Противень.
– … и посуды, и самой кухни. Да много чего еще нет в доме. Я специально все оставил в таком виде, чтобы моя жена и хозяйка этого дома смогла подобрать внутреннее убранство по своему вкусу. Поэтому молоко – это, конечно, хорошо, и даже яичницу можно пожарить, но ты подумай и реши, что тебе необходимо в первую очередь и мы сегодня же начнем закупаться.
– Бог мой! Так ты все это время сидел на одних яйцах?? – ужаснулась девушка. Ростовских криво улыбнулся такой постановке вопроса, но вслух озвучил другую мысль:
– Ты хорошо меня подкармливала, – успокоил он.
София разлила молоко по стаканам, Ян закурил, и она вслух начала перечислять чего бы ей хотелось, а он мысленно вспоминал, где все это можно приобрести по более выгодной цене. Он в очередной раз подивился непритязательности и скромным потребностям своей жены.
Позавтракав, они поехали в город за кухней, причем София выказала желание подобрать гарнитур в деревенском стиле, отметая суперсовременные технологии. В конце концов, Ян купил фурнитуру, полки и доски, «состарил» их, и сам сколотил, конечно, не за один вечер. Небольшие неудобства можно было потерпеть ради того шедевра в стиле лофт, который вышел под чутким руководством девушки. Какие-то углы вышаркал, какие-то затер; где-то оттенил темной краской, где-то покрыл лаком и прекрасный многофункциональный кухонный гарнитур готов. Ростовских сам поразился, насколько гармонично он вписался в деревянный дом, как оживил обстановку и добавил теплого уюта. Занавески на окна София решала сшить сама – швейная машинка и ткани ждали своего часа в сундуке с приданным. Еще там была хрустальная посуда, повседневная кухонная утварь и куча других полезных вещиц. Докупили кухонную технику, обеденный стол и стулья, выдержанные в одном стиле с гарнитуром под умелой рукой Яна, и вскоре полноценная кухня радовала глаз.
Все это днем, пока не было новых заказов, по ночам же они не давали друг другу спокойно спать. Узнавали и изучали, одаривали ласками друг друга. Учились дарить наслаждение и получать крышесносное удовольствие друг от друга в постели. И на кухне. И на шкурах возле камина. В общем, везде, где желание настигало их.
Как-то вечером Ян сидел за обеденным столом и задумчиво крутил на столе стакан с молоком, глядя на свою жену чуть прищурившись. Она порхала возле духовки над ужином. Только сейчас его накрыло настоящее осознанное желание видеть ее постоянно. Он понял, что хочет, чтобы она всегда была рядом, что просто хочет. Столько тепла и света она дарила ему одним своим присутствием. Столько жизни привнесла в его пустую, бесцельную. Она будто подпитывала его своей жизненной энергией, и он оживал, у него появлялись желания, стремления.
В душе родилось сильное чувство благодарности к ней, за нее, которое искало, требовало выхода. Узнавая ее все больше, открывая для себя ее необъятный внутренний мир, он понимал, что наивысшая радость для нее – забота о ближнем. В голову пролезла мысль: