– Ты немного не поняла: из семени мужа отбираются лучшие сперматозоиды и их в принудительном порядке подсаживают во чрево жены. Все ведется под тщательным контролем во избежание осечек.
– Это ты не понимаешь, любимый мой, – София положила пальчики на его губы. Вроде бы лаская, и в то же время затыкая. – Я не считаю разумным вмешательство в провидение Господне. Как предначертано свыше, так и будет протекать судьба человека, а его вторжение может только навредить.
– Девочка, человек волен сам вершить свою судьбу, – в который раз неустанно повторил Ян, но так лениво, потому как ее любопытные пальчики пробрались ему в рот и мешали ворочать языком.
– И я выбираю вершить ее по указу Всевышнего. Прошу тебя, Ян, не заставляй меня поступать против воли. Я молюсь о благословенной радости материнства ежедневно, но это все, что я могу себе позволить. «Просите – и дано вам будет…» – как гласит Евангелие от Матфея.
– Все-таки упрямая ты у меня, – сказал он, когда она влажными от слюны пальцами провела дорожку по его шее к груди, запуталась в волосках, и легко ущипнула сосок.
– Не упрямая, а твердо верующая.
– И что же мне с тобой делать, с такой верующей?
Ладошка поползла вниз, а глаза заглянули в глаза:
– Любить меня…
Глава 23
Сухой и холодный октябрь принес новую кровь. София всерьез начала подумывать вернуться в стены храма Господня и замаливать свои грехи (не понятно только какие) и грехи своего мужа (тут все понятно). Ага, размечталась! Кто б ее еще отпустил!
Ян, в свою очередь, сдал спермограмму, мало ли… Он заканчивал и готовил объект к сдачи. Время близилось к забою скота. Все шло своим чередом, кроме упаднического настроя Софии. Хоть она старалась держаться и не подавать виду, Ян чувствовал дома угнетающую атмосферу. Вот все-таки от бабы многое зависит! Да, блин, вообще все! Печалится хозяйка дома, и весь дом в унынии пребывает, наполняясь каким-то плаксивым микроклиматом.
Ян настроился на серьезный разговор и тщательно продумывал свою речь, когда возвращался домой, решив все же убедить жену на обследование. Невозможно больше выносить траурную атмосферу дома. Запарковал пикап, зашел в дом – никого. Выглянул на всякий случай в огород, прекрасно зная, что все уже собрано – но и там пусто. Решив, что София молится в храме, Ян поструячил туда.
Зашел внутрь, а там плачь стоит натуральным образом. Все сестры собрались перед алтарем и, упав на колени, рыдали в голос, будто на Судном дне. Что за ерунда? Поискал глазами Настоятельницу – не нашел, зато увидел Дашку. Ее-то и поднял на ноги за локоть, велев сообщить, что произошло.
– Сестра София пропала, – захлебываясь слезами, выдавила из себя девушка. Ян подумал, что ослышался или может акустика зала сыграла с ним злую шутку.
– Повтори, – строго велел он, слегка встряхнув ее за плечи, в попытке привести в себя.
– Днем приехали какие-то люди. Я овец возвращала с пастбища и слышала, как они кричали на Матушку-настоятельницу, что-то требуя от нее. Достали оружие, угрожали, – Даша снова разрыдалась.
– Дальше! Дальше что было? – достукивался до нее Ян, а у самого холод по спине пополз.
– На крики прибежала сестра София. Они ее увидели, схватили, затолкали в машину и куда-то увезли! – ревущая девушка начала медленно оседать и не поддержи ее Ян – упала бы.
– Где ваша старшая? Где, Дашка?! – почти крикнул Ян.
– В кабинете.
Он ринулся туда, умирая от неизвестности и страха за свою жену. Ворвался в кабинет – игуменья сидела за столом, склонив голову к сцепленным в замок рукам.
– Где она?!! – не прорычал – проорал он. Старушка испуганно воззрилась на него:
– Я не знаю. Звонила в полицию, но там заявление не принимают, говорят, надо подождать, сама вернется.
– Откуда вернется?!! – взревел он.
– Я не знаю, – тихо заплакала игуменья.
Последняя надежда на хоть какие-то полезные сведения билась в агонии, но еще держалась. Он выругался сквозь зубы и саданул кулаком по книжному стеллажу.
– Хоть что-нибудь вы знаете?!!
– Номер машины. Я запомнила его.
Ян стиснул зубы и глубоко вдохнул, успокаиваясь. Упер кулаки в стол и всем корпусом подался вперед на Настоятельницу:
– Выкладывайте. Все. По. Порядку. – Четко, раздельно и, как он надеялся, внятно приказал Ростовских.
– Приехали мужчины. Трое. Один из них уточнил это ли «Боголюбский Воскресенский женский монастырь». Попросил позвать Жанну по какому-то старому важному делу. Сестра Екатерина, с которой он толковал, кликнула меня, и уже я ему отвечала, что такой здесь нет. Он не поверил, стал описывать ее внешность. Тут я узнала в описании сестру Софию. Я все одно твердила, что такой здесь нет, нисколько не лукавя – в монастыре ее действительно не было. Он не принял мои убеждения на веру, достал пистолет, стал угрожать, выпытывать, точно ли я никого не скрываю. Я стояла на своем. Он обозлился, – монахиня всхлипнула, вспоминая ужас пережитого, – криком зашелся, пистолетом размахивал. Сестры перепугались, и я за них! На крики прибежала сестра София, ой, зря! – сокрушенно покачала головой игуменья и из старческих глаз снова потекли горючие слезы.