Зашел в двухместный номер и увидел Захара, сидящего на кровати, напротив точно такой же. Между ними тумбочка, на которой бутылка водки, пепельница и какая-то еда.
– Падай, – указал глазами на другую койку.
– Есть новости?
– Завтра будут.
Ростовских скинул куртку, швырнул ее на кресло, промахнулся и даже не заметил этого. Плюхнулся на кровать и уставился на Зака, игнорируя резь в уставших глазах. Тот налил водки. Выпили. Пока один ел, другой говорил:
– Завтра у местных сходка, там нелегальные игры будут только для мотоциклистов – тебя не пустят. Хочу наведаться, и там прозондировать почву, – начал Зак. – Теперь ты излагай все, что знаешь.
Ростовских сильно надавил основанием ладоней на глаза. Выпитая водка давала о себе знать – напряжение отпускало. И поведал все те крупицы малозначительной информации, которой обладал из уст перепуганных монашек.
Глава 24
Беркутов уехал, а Ростовских метался по комнате, как раненный зверь в клетке, изнывая от вынужденного бездействия. Он на стены лезть готов от бесполезной, бестолковой, пустой траты времени. Утопичная пробуксовка доводила до белого каления. Каждую чертову минуту его девочка подвергается опасности. В том, что это именно так он уверен, потому как любое место в неведении от него несет в себе только угрозу для нее, а он медлит, ничего не предпринимает, и это приводило в бешенство, выводя за рамки терпения.
Он остановился у окна, окинул город пустым равнодушным взглядом. Посмотрел в небо, такое же серое и пасмурное, как его глаза. «Если ты там есть, бог, в которого свято верит моя жена и которому она без устали молится. Если ты все видишь и все знаешь, убереги мою девочку, спаси и сохрани ее. Помоги мне ее найти, подскажи, направь!» Ростовских сам до конца отказывался верить, что произнес эту скупую, но вопиющую по своему смыслу речь, обращаясь туда, наверх, к богу.
Потом еще много речей было произнесено в его адрес, от разгневанных обвинений до унизительных прошений. В какой-то момент ему показалось, что он тронулся умом. Плевать. Что угодно, лишь бы вернуть Софию. Он, этот замкнутый, необщительный одиночка, настолько прикипел к ней, к другому человеку, что не представлял больше жизни без нее. Да и была ли жизнь до нее? Была скудная, невзрачная пародия на нее. Только с приходом Софии в его конченное никчемное существование, в его жизни появился смысл, желания обрели очертания и цели стали досягаемыми. И все – ради нее! А теперь… где она?!?? Он задыхался без нее, словно враз весь воздух отобрали. Ненавидел себя за то, что не уберег ее. Проклинал весь гребанный мир за такую подлую несправедливость.
Ближе к вечеру заставил себя выйти поесть и купить сигарет. Зак строго настрого велел тому сидеть и не рыпаться без его отмашки. Да Ян и сам просекал, что может напортачить поддавшись своему порыву, спугнуть, потерять хотя бы то, что уже есть.
Беркутов вернулся поздно вечером. Ростовских почудилось, что от него повеяло алкоголем.
– Что-то узнал? – с ходу налетел на него.
– Пока только зацепки. Завтра картина должна проясниться.
Вот дерьмо! Завтра?!? Еще целый день трепать себе нервы безызвестностью?!!
– Завтра я иду с тобой, – безапелляционно заявил Ян.
– Так себе идея…
– Плевать! Мне осточертело бездействие и эти… гребные стены! Я свихнусь, если останусь здесь… Так что стало известно?
Захар, не раздеваясь, прошел в комнату и уселся в кресло.
– Я весь день терся с местным мотоклубом, типа хочу пополнить их ряды, глаза мозолил их президенту. Вроде зацепился. По крайней мере, предложили завтра прийти в закрытый клуб, познакомиться поближе, все дела. Один перец проболтался, что на днях там будут проводиться нелегальные бои. Короче хочу съездить туда.
– С чего ты решил, что тип, который нам нужен, может быть там? – Ян уселся напротив.
– Это элитный дорогой клуб для привилегированного общества, как мне объяснили. Подозреваю, чел принадлежит именно к такому классу. Вряд ли какие-то сошки осмелились так нагло взять и украсть человека. – Верно, Ян тоже об этом думал. – Да и номера такие «элитные» простым смертным не выдают, – и это верно. – Прочешу номера тачек на стоянке, чай, найду знакомые.
– Не факт, – с сомнением протянул Ян. – Чел может на такси пригнать.
– Неа. Это закрытое место, чужих туда не пускают.
– А ты прям свой в доску!
– Я ж говорю, весь день с ними торчал.
Ростовских размышлял вслух:
– Положим, бои. Она-то каким боком к ним причастна?