– Значит, живешь и работаешь здесь? – качнул головой в сторону монастыря. Безошибочно определив ее возраст гораздо младше себя, он позволил себе дерзость перейти на «ты». Снова ее кроткая, но сводящая его с ума улыбка.
– Живу и несу послушание.
– Как давно?
– Уже лет пять как. Со дня основания монастыря. Как рассказывала игуменья Афанасия, продавался участок, рядом с которым было много свободной земли. Его и выкупили для постройки монастыря. Правда, не весь, а лишь половину. Владельца второй половины, как ни искали, найти не смогли.
Ян хмыкнул – сам черт ногу сломит, ища его там, где он торчал. Еще и под другим именем. Кстати, и ему придется повозиться с документами, восстанавливая право собственности.
На этот раз он вслушивался в слова, чтобы опять не протупить, а потому без пауз продолжил:
– Что с деревней стало?
– Вымерла, – просто ответила девушка, – молодые уехали в город, несколько стариков доживают свой век, а больше никого и нет.
Пес, что терпеливо стоял у ног хозяйки, подошел к Яну, обнюхал его стал тыкаться мордой в ладонь, требуя ласки. Тот потрепал его по загривку.
– Вы – хороший человек, – неожиданно выдало небесное создание, комментируя происходящее.
– Многие бы поспорили, – возразил Ян, выпрямляясь.
– Многие люди? Возможно. Но не животные. Они все чувствуют. – Снова что-то непонятное, нечитаемое в ее взгляде.
Словно в подтверждение ее слов две овечки подошли к Яну и стали тыкаться в его ноги, изучая поверхность штанов и пробуя на вкус их ткань. Овцы – самые пугливые создания на планете, и те не побоялись к нему подойти! Что правда – то правда. Ян всегда ладил с животными. Они тянулись к нему по одним им ведомым причинам.
– Могу я задать вам встречный вопрос? – дождавшись его кивка, девушка спросила, мило склонив голову на бок, – а вы кто?
Ростовских криво улыбнулся:
– Владелец второй половины участка. Намерен отстроиться здесь заново. Надеюсь, не омрачу своим соседством ваше женское поднебесное общество? – с некоторой долей сарказма в голосе, спросил он. «Как бы наоборот не вышло» – подумалось ему.
– Ни сколько, – улыбнулась девушка. Только глаза не улыбались. Смотрели прямо и открыто, но… черт! Да что же не так с ее глазами? – Но, вполне вероятно, вам скоро наскучит уединенная жизнь в этих заброшенных местах, и вы измените свое решение.
– Вряд ли.
– Время покажет, – философски заметила она, – а пока, могу я чем-то быть вам полезной? Может принести воды или?.. – она пробежалась глазами по его обнаженному, блестящему от пота торсу. День был жаркий, и Яна действительно мучила жажда. Он и сам не ожидал, что так увлечется, а потому не взял с собой никакой провизии.
– А есть молоко?
– Сейчас. – Она направилась в сторону монастыря, позвав пса, который улегся у ног Яна и подгоняя длинной жердочкой овечек.
Через некоторое время девушка принесла кувшин вкуснющего прохладного молока и ведро чистой воды с полотенцем для купания после работы.
– Вы так и не назвали свое имя, – напомнила она, наблюдая, как он жадно пьет молоко прямо из кувшина. Две капли не попали в рот и стекали тонкими струйками по подбородку, падали на грудь.
– Ян. А твое? – Она как-то странно взглянула на него и повторила свое.
– София, – смаковал это имя, пробовал на вкус, повторяя снова и снова, когда девушка уже ушла, и он продолжил свой труд. Потом смыл с себя пот водой из ведра и вытерся полотенцем, что так заботливо принесла София. Покоцанные израненные руки приятно охладились.
Только сидя в автобусе на обратной дороге, он понял, что было странного в ее взгляде – он был не по годам тяжелый и уставший, как у мудреца-старца. И он, этот тяжелый взгляд, никак не вязался с ее общим ангельским образом. Откуда такой взгляд мог появиться у молодой девушки, живущей под кровом и защитой монастыря? Ян бы не поверил, если б сам не видел, но… что есть – то есть…
Глава 5
Малышей разделили по гендерным признакам. Стайку девочек взяла под свою опеку Наставник-женщина и ее пугающего вида Помощник. Мальчиков увели в другую залу в этом же крыле особняка и первые несколько месяцев они не виделись. Перво-наперво, всем разъяснили общие для всех правила поведения в особняке, нарушение которых будет караться по всей строгости.