— Для поддержки? — переспросила Ксения.
— Ксения Николаевна…
— Можно просто Ксения.
— Так вот, Ксения, не знаю, что вам наплёл мой наставник, но мы не дикари. Да у даргов многое решает сила, и слабый дарг не сможет стать верховным ярлом, но и физически сильный тупица тоже. Для того, чтобы иметь право бросить вызов, необходимо иметь поддержку других даргов, разделяющих твои планы и твою точку зрения.
— И сколько необходимо иметь сторонников, чтобы появилось право бросить вызов верховному ярлу?
— Хотя бы миллион.
— А у вас, как я поняла, столько сторонников нету?
— Нету. Нас пока чуть больше пяти тысяч. Драгун Салазар сыграл на чувствах даргов и сказал, что раз люди не считают нас ровней из-за того, что мы когда-то были рабами, то пусть побудут рабами сами, и тогда спеси у них поубавится.
— А с чего вдруг у него такое решение нарисовалось? Помнится он всегда был ярым противником рабства.
— Это пока ты был верховным ярлом. А когда он возглавил нашу расу, то не смог справиться с нахлынувшими проблемами одной лишь дипломатией, как это делал ты, поэтому и решил справиться с этой проблемой силой. Это ты умеешь договариваться, а он пытался поддержать то, что построил ты, но не имел ни малейшего представления, о том, что делать с теми, кто будет смотреть на нас свысока. Ты бы наверняка нашёл какое-нибудь изящное решение и просто опустил бы с небес на землю тех, кто считал нашу расу низшей. А у него знаний и умений не хватило, вот он и решил эту проблему силой, чтобы не признаваться в своей некомпетентности.
— Да уж, натворил он делов. Как думаешь, если я с ним поговорю, он одумается? — с надеждой поинтересовался я.
— Если бы ты выглядел, как раньше, то может и одумался бы, но ты выглядишь, как человек. Я тебе тоже не поверил, пока не сразился с тобой. В бою я тебя узнаю даже если ты станешь эльфийкой. Ты очень долго меня гонял, и никто не сможет меня обмануть. В бою я узнаю тебя в любом обличии.
— Ну так вы и подтвердите личность НикитАра, — предложила Катерина.
— Это так не работает. Я противник власти драгуна, а значит, лицо, заинтересованное в том, чтобы сместить его с занимаемого поста, а это значит, что мои слова не буду иметь силы.
— И как быть?
— Ответа на этот вопрос у меня нет. В любом случае, НикитАр является для нас верховным ярлом, а это означает раскол даргов на два лагеря, и мы пока в меньшинстве.
— Возможно мы и останемся в меньшинстве. Я не приму тех, кто занимался работорговлей или был рабовладельцем. Всех таких даргов ждёт только смерть. Я вообще думал о том, чтобы перебить всех взрослых и оставить только детей, если среди даргов не найдутся те, кто остался мне верен.
— Таких достаточно много, поверь мне, но они разрозненны и приходится собирать их по крупицам. Да и многие не афишируют того, что они против рабства, просто живут без рабов и всё.
— Так какие у нас планы, НикитАр?
— Для начала идём в орочьи степи. Хочу переговорить с их вождём и оставить там людей, под их защитой. Кстати, а ты не в курсе, у орков случайно рабство не появилось?
— Нет не появилось, но, когда у даргов с людьми случилась война, и люди были порабощены, орки, как и остальные расы отказались сотрудничать с даргами. Так что не уверен, что они захотят вмешиваться в эту вражду.
— У меня довольно неплохие отношения с их вождём, да и с расой в целом, думаю, они мне не откажут.
— Ты всё время забываешь, что ты выглядишь как человек.
— Нет. Я это помню, но вождю орков я смогу доказать, что я тот самый Никитар.
— Орки тоже недолюбливают людей, так что не уверен, что у тебя получится, но я в любом случае выполню любой твой приказ. Так что, командуй.
Глава 5
Дальфион.
— Дарги, которых ты привёл, достаточно искусны в бою? — поинтересовался я.
— Да, они все хорошие воины. Среди них много командиров, которые воевали с тобой, когда мы освобождали даргов из рабства.
— А куда ты планировал двигаться дальше?
— Я хожу от города к городу и собираю тех, кто против рабства. Со мной ушла тысяча даргов, сейчас нас уже больше пяти.
— И что, вас не пытались остановить или перебить? — поинтересовалась Ксения.
— Ты что, со всем им про даргов не рассказывал? — обратился ко мне старый пёс.
— Рассказывал и много, но в политику особо не вдавался.