— Двадцать лет назад, — тяжёлый взгляд уперся в ряды будущих офицеров. Молодые люди поежились: они понимали, что военный трибун видит сейчас не их, а что-то своё, далёкое, но зябкий ветерок промчался по рядам, — я выступал в вашей школе с напутственным словом. Штурмовой легат, малый триумфатор, кавалер ордена Цепи. Я справедливо полагал, что не мастак говорить, и нанял человека, который должен был помочь мне с выступлением. С тех пор в моей жизни всё реже происходит возможное, и всё чаще — невозможное. Рекомендую запомнить мои слова, господа. Вы можете случайно вступить в дерьмо, и это послужит началом головокружительной карьеры. А можете вступить в дерьмо, и это будет просто дерьмо, без особых перспектив. Вам всё понятно, старший курсант Сальвий?
— Так точно, господин военный трибун! — судя по лицу курсанта, он нашёл самый оригинальный способ замаскировать ответ «никак нет». — Разрешите вопрос?
— Спрашивайте, курсант.
— Когда вы убили моего деда, Тита Эмилия Сальвия…
Тумидус вздрогнул. Качнулся к курсанту, сжимая кулаки, как для драки, ища во внешности парня знакомые, крепко подзабытые со временем черты — и остановился, словно налетел на каменную стену:
— Тит? Проклятье, я должен был догадаться!
Аудитория превратилась в «Этну», космическую галеру с раздвоенным носом. Военный трибун Тумидус — в легата Тумидуса, надменного помпилианца, который даже будучи во временной отставке, ходил в рейды за рабами, забираясь на самые глухие окраины Ойкумены. Молодой Сальвий, без пяти минут выпускник Имперской военно-космической школы — в собственного деда, капитана второй корсарской галеры: острого на язык румяного крепыша с брюшком, нависающим над поясным ремнем Двадцать лет — в миг единый.
— Когда вы убили моего деда на дуэли, — старший курсант Сальвий не отступил ни на шаг, — он бился достойно? Я имею в виду, он заставил вас попотеть? Раз уж вы заговорили о событиях двадцатилетней давности, я счёл себя вправе…
— Да, — после долгой паузы ответил Тумидус. В глазах его дробился, блестел, таял лед. Жёсткие складки вокруг губ окаменели. — Твой дед бился достойно. Победа далась мне с большим трудом. Случайность, не более. Мне жаль, что так случилось.
Курсант встал навытяжку:
— Благодарю вас, господин военный трибун. Мне было важно это знать.
— Если у вас возникнут проблемы, — Тумидус стоял вполоборота к собравшимся, но каждый офицер, сидящий в аудитории, знал, что обращаются к нему лично. — Старший курсант Сальвий, если у вас возникнут проблемы в связи с вопросом, который вы только что задали мне… Свяжитесь со мной. Я решу эти проблемы, обещаю. Вряд ли моё вмешательство понадобится, но вы всё-таки имейте это в виду.
— Это лишнее, господин военный трибун. Свои проблемы я решаю сам. Тем не менее, спасибо.
— Похвально, — во второй раз произнёс Тумидус. — Тит гордился бы таким внуком. А за скверную переработку дед выдрал бы вас ремнем, старший курсант Сальвий. Вы бы неделю не могли сесть на задницу. Уж я-то знаю повадки Тита…
Гаджеты предназначены вовсе не для того, чтобы упрощать вам жизнь. Их назначение — жизнь максимально усложнять, превращая в ад, особенно если это гаджеты нового поколения. Военный трибун едва не подпрыгнул, когда левый нагрудный карман его кителя разразился пронзительной руладой. Наружу из кармана, мерцая и пузырясь, полез ярко-голубой кисель голограммы, на ходу превращаясь в рамку гиперсвязи. Тумидус выругался — рулада сожрала звук голоса, но в аудитории много кто умел читать по губам отцов-командиров — отстегнул клапан, точнее, вырвал пуговицу с мясом и выхватил проклятый коммуникатор, словно армейский парализатор из кобуры. Казалось, сейчас он грохнет аппарат об пол, грянет залп, и зал упадет в обморок, парализован ужасом.
Да, ужасом.
Персональные коммуникаторы со встроенным модулем гиперсвязи, позволяющим не просто слать через межзвёздные расстояния жалкие огрызки текста, а вызывать абонента и разговаривать с ним в режиме реального времени, лицом к лицу — о, это была редкость, исключительная редкость, которая ясно говорила о статусе её владельца! Позволить себе такое сокровище мог разве что банкир Лука Шармаль, о чьём состоянии ходили легенды, или Гвидо Салюччи, действительный и полномочный председатель Совета Галактической Лиги. Жалованье военного трибуна, при всем уважении к казначейству Великой Помпилии и его щедротам, не позволяло обзаводиться предметами роскоши. Но Гай Октавиан Тумидус с относительно недавних пор числился членом Совета антисов, где представлял сообщество коллантов Ойкумены — коллективных антисов, энергетических микро-социумов, обладающих «большим телом» не по слепой случайности рождения, а путем добровольного объединения представителей разных рас. Такой человек должен быть на связи днём и ночью, в постели и в сортире, живой или мёртвый. Получив от службы имперской безопасности распоряжение обзавестись уникомом с гиперсвязью, Тумидус ответил кратко, по-военному: «Нет денег». На следующий день курьер доставил ему посылку от госпожи Зеро — старухи, не раз утверждавшей прилюдно: «Имперская безопасность — это я!» У курьера дрожали руки, он боялся уронить чудо техники, на которое не заработал бы и за тысячу лет беготни по клиентам.