- Разобрались?
- Разобрались. Приехали на пятнадцати машинах и всю деревню раком поставили. Мужиков загасили конкретно, думали, что те угомонятся… Да вот только…
Зубило замялся. Нужно было переходить к более серьезной части повествования, а он знал, что Вертяков не любит плохие вести. Но, зная, что рассказывать все равно придется, он вздохнул и продолжил:
- В общем, ночью мужики подожгли делянку. Ну, не саму делянку, а кухню, два трелевочных трактора и одну палатку. Облили бензином и подожгли. Те, кто в палатке были, еле выскочить успели, один сильно обгорел…
- Это серьезно… - Вертяков достал из пачки сигарету, и Зубило услужливо поднес ему зажженную зажигалку.
- Это серьезно, - повторил Вертяков, - за такое и ответить можно.
Зубило убрал зажигалку в карман и, вздохнув, неохотно сказал:
- Ну, они, в общем, ответили…
- Что значит - в общем?
Зубило помялся и сказал:
- Ну, вчера вечером братва собралась, конкретно побазарили и, как стемнело, поехали разбираться. Машины оставили подальше, чтобы деревенские номеров не запомнили, подошли к деревне и… В общем, подожгли хибары ихние. Четыре штуки подожгли. Так там такой вой поднялся, как на стадионе после гола. Мужики выскочили, а они ведь там охотники все, так что хоть и без штанов, зато все со стволами. А стволы у них, сами знаете - карабины да помповики. В общем - двоих наших положили, а пацаны разозлились и тоже палить начали. Пятерых завалили, а Лаборант с Вованом поймали дочку старосты, разложили ее за сараем и отпердолили во все дыры…
Вертяков ошеломленно уставился в пространство перед собой, сигарета повисла у него на губе, и было видно, что такой поворот событий явился для него полной неожиданностью, и неожиданностью весьма неприятной.
Те люди, которых он считал чем-то вроде говорящих животных, оказались способными постоять за себя. Мало того, конфликт вышел за рамки обычной разборки, и если о двух застреленных бандитах можно было просто забыть, то пять убитых крестьян и изнасилованная дочка старосты могли обернуться серьезными проблемами. Лично Вертякову это пока ничем не грозило, но связь кровавого конфликта с вырубкой заповедного леса была очевидной. Документы, по которым кедровник оказывался вне охранной зоны, выглядели очень убедительно, однако если бы кто-нибудь очень заинтересованный и хорошо прикрытый занялся ими, то результаты такого расследования грозили Вертякову как минимум отставкой.
Нужно было принимать срочные меры, и это выходило за рамки компетенции начальника службы безопасности. Поэтому Вертяков с ненавистью посмотрел на Зубило, крякнул и сказал:
- Да, наворотили вы делов… А мне теперь разгребать дерьмо за вами.
- Ну, Борис Тимофеевич…
- Что - Борис Тимофеевич? - заорал Вертяков. - Что? Уроды, мозгов ни хрена нет, только стрелять и трахаться можете! Пшел отсюда!
Зубило вскочил и торопливо вышел из кабинета.
Вертяков посмотрел ему в спину с таким выражением, будто нажимал на автоматный спуск, но Зубило этого не почувствовал и не повалился на паркет, обливаясь кровью.
А хорошо бы, подумал Вертяков…
Заглянувшая в кабинет Элла Арнольдовна увидела лицо Вертякова и сразу же плотно закрыла дверь. Она знала, что, когда на лице у шефа такая гримаса, лучше к нему не соваться. Однако Вертяков, заметив мелькнувшую в дверях Эллу Арнольдовну, крикнул:
- Элла!!!
Она немедленно открыла дверь и, не входя в кабинет, сказала:
- Я вас слушаю, Борис Тимофеевич.
- Принеси мне коньяку.
Элла Арнольдовна кивнула и скрылась.
А Вертяков, бормоча непристойности, снял трубку и набрал номер брата.
Через несколько гудков голос Саши Кислого произнес:
- Я слушаю.
- Привет, Саня, - грустно сказал Вертяков.
- Привет, Борюня, - так же невесело ответил Кислый.
- Ты слышал?
- Слышал, - вздохнул Кислый.
- Ну и что делать будем?
- Надо думать, - резонно ответил Кислый.
- Вот именно.
Вертяков покосился на Эллу Арнольдовну, которая внесла в кабинет поднос с бутылкой коньяка, рюмкой и нарезанным лимоном на блюдце, и сказал:
- Давай сегодня ко мне, обсудим это дело. Решать нужно быстро, пока круги не пошли.
- Лады, - ответил Кислый, - вечерком заеду.
И повесил трубку.
Глава пятая
ЗОМБИ НА КРЕСТЕ
Войдя в барак, Семен огляделся и, увидев свободную койку с номером семнадцать на спинке, направился к ней. И опять непонимание охватило его.