- Мелкого и крупного… - Волжанин посмотрел на Знахаря и выпил свой коньяк, - интересно, как это?
- Ну, например, ботиночные шнурки - мелкий бизнес? - Знахарь последовал его примеру.
- Пожалуй, да, - согласился Волжанин.
- А если их сорок два эшелона?
- Тогда, конечно, крупный. Но, по-моему, вы темните. Только не подумайте, что я хочу выведать ваши тайны и сгораю от любопытства. Я же не барышня!
- Это заметно сразу, - подтвердил Знахарь.
- Слава богу, - облегченно вздохнул Волжанин.
- Никаких особых тайн нет, - привычно соврал Знахарь, - так, берусь за что придется… Но, признаюсь, удача сопутствует мне.
- А это главное! - Волжанин поднял палец, - вот за удачу…
- И это правильно, - согласился Знахарь и взялся за бутылку.
Выпили по третьей.
- Вот теперь - другое дело, - сказал Волжанин и ослабил галстук.
- Согласен, - кивнул Знахарь и перестегнул брючный ремень на следующую дырку.
Выполнив эти несложные действия, способствовавшие достижению большего комфорта, оба снова закурили и несколько минут молчали. Потом Волжанин выпустил тонкую струйку дыма в потолок и сказал:
- А хотите, я расскажу вам о вас?
Знахарь удивился, но ответил:
- Было бы интересно…
- Ну, я не собираюсь развлекаться тут телепатией, - пояснил Волжанин, - однако некоторые способности к физиогномике имею.
Он хитро посмотрел на Знахаря и забормотал нараспев:
- А позолоти ручку, золотой мой, яхонтовый, расскажу что было, что будет, на чем душа успокоится.
- Сейчас, сейчас, - засуетился Знахарь и стал шарить по карманам.
Волжанин с улыбкой смотрел на него и молчал.
Наконец Знахарь нашел в кармане джинсов пятирублевую монету и, взглянув на Волжанина, спросил:
- Годится?
- Годится, серебряный мой, годится, перламутровый.
Взяв пятирублевку, Волжанин куснул ее металлокерамическим клыком и, удовлетворенно кивнув, бережно спрятал в карман.
- А был ты бедным студентом. Так?
- Ну, знаете ли, - Знахарь пожал плечами, - бедными студентами все были.
- А потом стал бедным врачом. Так?
- Вот это уже интересно, - Знахарь насторожился.
- Так или нет?
- Ну, так…
- А потом пиковая дама предала тебя. Это ничего, что я на ты?
- Нет, нет, ничего! Продолжайте, - Знахарь был заинтригован, - только она скорее на бубновую была похожа.
- Это неважно. А потом твоя жизнь повернулась совсем в другую сторону. И появились в ней вода, огонь и медные трубы. Ведь появились?
- Появились.
- Ну, про глаз я не спрашиваю… Однако протез хороший. Не всякий заметит разницу.
- Вы-то заметили, - недовольно буркнул Знахарь.
- Я - это другое дело. Прожитые годы научили меня быть особо внимательным ко всему. Зато наша стюардесса…
- С кривыми бабками, - подхватил Знахарь.
- Совершенно верно. Готов спорить, что она заметила бы твой стеклянный глаз только через четыре месяца после свадьбы, и то - если бы ты его выронил по пьянке.
Знахарь засмеялся.
- Ну как, угадал?
- В общем - да, - согласился Знахарь, - всякое в моей жизни было.
- Вот за это всякое мы сейчас и выпьем, - сказал Волжанин и стал разливать коньяк.
Знахарь посмотрел на бутылку:
- А ведь придется вторую брать.
- Придется, - назидательно заметил Волжанин, - говорят о чем-то нежелательном. А мы возьмем ее с полным удовольствием и неподдельным желанием.
- Согласен, - кивнул Знахарь, - ошибся. Виноват. Исправлюсь.
- Смотрите у меня, - с притворной строгостью сказал Волжанин, снова перейдя на вы.
- Виктор, - Знахарь помялся, - вы уж раз перешли со мной на ты, так и продолжайте. Меня, знаете ли, это вполне устраивает.
- Годится, - кивнул Волжанин, - тогда - вот твоя порцайка.
- Спасибо, - сказал Знахарь, принимая мензурку, - так, значит, за всякое?
- Совершенно верно, - усмехнулся Волжанин, - за всякое. Потому что если бы его - всякого - не было в нашей жизни, она была бы пресна и скучна.
- Ну… - протянул Знахарь, - иногда это всякое бывает таким, что не дай бог!
- Совершенно верно, - повторил Волжанин, - но это закон жизни. Хорошее всякое не бывает без плохого всякого. И тут уж никуда не денешься.
- Диалектика, мать ее, - Знахарь опрокинул коньяк в рот.
- Она самая, голубушка, - кивнул Волжанин и тоже принял на грудь.
Закурив, он откинулся на подголовник и задумчиво сказал:
- Моисею на горе Синай были выданы под расписку три скрижали. Так он, старый идиот, одну из них разбил. И, понятное дело, утаил этот позорный факт от своего народа. А на третьей скрижали, в числе пяти заповедей…