— Это Москва-река, — сказал мой Пленитель. — Эта река имеет очень большое значение.
По ней плыли странные деревянные суда с большими парусами, которые свисали с шеста. Дул очень слабый ветерок, так что паруса были вялыми, а у людей в руках были другие шесты с плоскими концами, которые они погружали в воду, заставляя двигаться судно.
Но я не видел во всем этом смысла, поэтому я обратился к своему Пленителю:
— Сэр, я вижу несомненное чудо, все это должно быть очень интересно, но в чем смысл всего этого, что вы хотите мне доказать?
Внезапная мысль пронзила мой мозг. Последние несколько часов что-то сверлило мое сознание, что-то, что теперь вырисовалось со всей четкостью.
— Сэр Пленитель! — воскликнул я. — Кто вы? Вы Бог?
Он посмотрел на меня задумчиво, так как мой вопрос поставил его в тупик — это был, по-видимому, слишком неожиданный вопрос. Он потрогал свой подбородок, взъерошил волосы и слегка пожал плечами. Потом ответил:
— Тебе это трудно объяснить. Существуют некоторые вещи, которые невозможно понять, пока ты не достигнешь определенной ступени. Я попытаюсь ответить, задав тебе встречный вопрос. Если бы ты находился в монастыре и твоей обязанностью было наблюдать за стадом яков, что бы ты ответил яку, если бы он спросил тебя, кто ты есть?
Я подумал над тем, что он сказал, а потом ответил:
— Конечно, сэр, трудно себе представить, чтобы як задал мне такой вопрос, но если бы это случилось, я бы принял такой вопрос как доказательство того, что этот як — разумное существо, и мне было бы довольно трудно объяснить ему, кто я есть. Вы спрашиваете меня, сэр, как бы я прореагировал, если бы як задал мне такой вопрос, и я отвечу вам, что я постарался бы все объяснить этому яку самым наилучшим образом.
В тех условиях, о которых вы говорите, я должен был бы сказать ему, что я монах и что мне поручено наблюдать за этими яками и что я делаю все от меня зависящее для этих яков, что я отношусь к ним, как к моим братьям и сестрам, хотя мы и облечены в разные формы. Я объяснил бы этому яку, что мы, монахи, верим в реинкарнацию, я объяснил бы ему, что каждый из нас пришел на эту Землю, чтобы выполнить определенную задачу и выучить определенный урок так, чтобы, попав в Небесные Поля, мы могли подготовиться к путешествию на более высоком уровне.
— Ты очень хорошо говоришь, монах, очень хорошо, — сказал мой Пленитель. — Я искренне сожалею, что мне пришлось воспользоваться сравнением с существом более низкого порядка, чтобы получить чувство перспективы. Да, ты прав, монах, ты меня просто поразил проявленным пониманием и, должен признаться, своей непримиримостью, потому что ты оказался даже тверже, чем мог бы быть я, если бы, к своему несчастью, оказался в подобных условиях.
Теперь я почувствовал уверенность в себе, поэтому сказал:
— Вы относитесь ко мне как к существу низшего порядка. Сначала вы относились ко мне как к дикарю, необразованному, некультурному, лишенному всяких знаний. Вы смеялись надо мной, когда я искренне признался, что ничего не знаю о больших городах этого мира. Но, сэр, я говорил вам правду, я признавал свое невежество, но я хотел пролить на него свет, а вы не хотели мне в этом помочь.
Я опять обращаюсь к вам с просьбой, сэр: вы захватили меня в плен против моей воли, вы с большой свободой обращались с моим телом, Храмом моей Души, вы развлекли меня несколькими замечательными событиями, предназначенными для того, чтобы произвести на меня впечатление. Но на меня бы произвело еще большее впечатление, сэр, если бы вы ответили на мой вопрос, потому что я знаю, что я хочу узнать. Я опять спрашиваю вас — кто вы?
Некоторое время он стоял молча, как будто испытывая замешательство. Наконец он сказал:
— В вашем языке нет слов, нет понятий, которые позволили бы мне объяснить положение вещей. Прежде чем обсуждать какой-то предмет, необходимо, чтобы обе стороны одинаково понимали все термины, чтобы они согласились с определенными предварительными правилами. Сейчас я могу тебе только сказать, что я один из тех, кого можно сравнить с ламами-врачами из вашего Шакпори. Я наделен ответственностью наблюдать за твоим физическим телом и подготовить тебя к тому, чтобы ты мог получить знания, когда я буду убежден, что ты готов к этому.
Пока ты не получишь всех этих знаний, все разговоры о том, кто я есть или что я есть, бесполезны. Так что пока просто постарайся понять, что все, что мы делаем, делается для пользы других людей и что, хотя ты очень высоко ценишь то, что вы называете свободой, после того, как ты поймешь, какие цели мы преследуем, когда ты узнаешь, кто мы есть и кто есть ты и твой народ, ты изменишь свое мнение.