Только посредством интенсивной и постоянной мистической практики можно сделать доступным недоступное — непосредственное интуитивное феноменологическое знание, истинное содержание подлинного изумления, выливающегося в мгновенный сполох. ЭТОТ ТАЛАНТ ОБРЕКАЕТ ТЕХ, КТО ИМ ОБЛАДАЕТ, НА ОДИНОЧЕСТВО И ДЕРЗОСТЬ, НА ПОЗНАНИЕ ПРЕЖДЕ ВСЕГО САМИХ СЕБЯ, А ПОТОМ - НА ГАРМОНИЮ С МИРОМ, ПРИВОДЯЩУЮ К ГЛУБОКОМУ ДОВЕРИЮ И ТАЙНОЙ ЭНТЕЛЕХИИ ВЕЩЕЙ И ИХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВ. «Я - КЛИМАТ», - ВОСКЛИЦАЕТ ШАМАН. Тем или иным образом земная пища подпитывает Шамана исступлением, которого требует его поиск, и встреча становится столь естественной для его магической жизни, что Шаман может проявлять себя и раздваиваться, становясь кем или чем угодно. Особенно часто он ощущает жизнь через животных: если он желает подняться в воздух, то становится птицей; если желает подняться еще выше, то становится орлом; или мыслителем, если ему требуется разобраться в мелочах повседневной человеческой жизни; или даже ветром, если ему угодно познать лес. Он может стать оленем, из оленя — бабочкой, ягуаром, исступлением колибри или кактусом, одиноким волком, койотом пустыни, новой луной, прозрачной рекой, пересохшей рекой, радугой, громом, зарей или рассветом. Этот путь — тихая, невидимая тропа Психики, чудесным образом намагниченной красотой мира в мозгу Шамана, который перестал быть обычным человеком, чтобы превратиться в фиолетовый эффект света и ночи мира. Это Пещера, листва, заснеженная вершина и долина. ЯЗЫК, КОТОРЫМ ОН ПОЛЬЗУЕТСЯ, ОН УСВОИЛ НЕПОСРЕДСТВЕННО ОТ СВЯЩЕННОГО СЛОВА, А ЧТО ЕСТЬ СЛОВО, ЕСЛИ НЕ ОСОБЫЙ ТОН, СОЛНЕЧНЫЙ КОД КАЖДОГО ИЗ СОЗДАНИЙ МИРА, КОД СОЛНЦ?
Шаман предупреждает: «Солнце — это не только Солнце, солнце — это перспектива его жара, жизненный дар и приношение всего того, что оно одушевляет, всего того, к чему оно прикасается. Солнце — это рыбы в море, это пастбища, это дождь, грозы, пустыни».
Шаман — это жизненный сок солнца, ложе реки, зелень, фосфор, пламя, Повеление, плавание через океан, Мост — еще один бесконечный, еще один неправдоподобный и дающий свободу. ОСВОБОЖДАЯСЬ ОТ САМОГО СЕБЯ, Шаман проникает в Другого во всей его Бесконечности. Хуан Диего испытывает это задолго до Видения: еще при первой встрече, на которую он был призван, при близком общении с Владычицей Небесной, Изначальной Матерью, исполненной света, доныне неизвестного, о коем лишь отдаленно напоминает блеск Кецалькоатля. Но теперь это Дева-Мать, носительница Жизни Вселенной, в окружении своих видимых звезд, бесконечно прекрасная, прекрасная как никто, улыбающаяся, — она назначает ему встречу и запросто является на нее. На мирном юге Мексики, там, в вечернем Закате, полном галлюцинаций, порожденных ревностным горением шаманского мира, проявляет себя, явившись в снопе света, Вселенская Мать всех Мифов и всех времен.
Носитель отражения, Восприемник света, Делатель Видения рано (перед тем как умереть) является на эту встречу, столь же драгоценную, сколь необыкновенную и вечную, которая творит новый мир, венчает Мексику новую и искупает Мексику древнюю — в этом снопе ослепительного света, возвращающего все цвета и дарующего внутреннее знание Вселенной звезд.
…При наличии самого обычного здравого смысла становится очевидно, что Хуан Диего мог быть кем угодно, только не простым, обыкновенным человеком.
Шаман, составляющий величие Мексики тех лет, как никто испытывает на себе весь неслыханный ужас рождения этого нового мира, он присутствует при ежедневном кошмаре Бойни, развязанной завоевателем. Курия всегда проявляла мало рвения и веры — в лоне Церкви немного мистиков, им всегда удается оставаться чуждыми Империи Христианства. Но даже сама Курия вынуждена принять неожиданный, поразительный визит Шамана, которому суждено переплавить доиспанский Мир и соединить его с новым миром на благо новой нации и обеих Америк, слитых в единое целое. Доминиканцы и францисканцы собираются и с удивлением наблюдают полное искупление доиспанского Мира, еще такого живого в своей агонии: он вновь поднимается из пепла, возвращается, помолодевший, узнавший о милосердной природе истинной Любви к Христу и его непосредственного познания всеобщего и абсолютного Другого. Потому что ЛЮБИТЬ ОЗНАЧАЕТ ИДТИ К ДРУГОМУ, БЫТЬ ДРУГИМ: ЗНАТЬ МОЖНО ТОЛЬКО ТО, ЧТО ЛЮБИШЬ. Конституционализированное невежество тех, кто принадлежит к Курии, всегда мешает им продвигаться внутрь познанного мира, ставшего таким неприятным из-за человеческих интриг, и велит им просто воздерживаться от любви или снять с себя духовный сан. Это странно, однако именно так уложены кирпичи Собора: некоторые из многих умеют любить, некоторые умеют мыслить, тогда как остальные повинуются приказу, о котором Курия в своем большинстве и представления не имеет. А НАД ОТШЕЛЬНИКОМ НЕТ ИНОЙ КРЫШИ, НЕЖЕЛИ РАСПАХНУТЫЕ НЕБЕСА, У НЕГО НЕТ УЧЕНИЯ, ОН ИСПОВЕДУЕТ ТОЛЬКО БЛАЖЕНСТВО, ИМ ЖЕ И РУКОВОДСТВУЕТСЯ, У НЕГО НЕТ НИ НАПЕРСНИКА, НИ ИСПОВЕДНИКА, НЕТ НИ ДОМА, НИ ХИЖИНЫ, НИ ОБРАТНОГО АДРЕСА. Он — фигура скандальная, такая же скандальная, какой был бы Христос без истории. Единственный невинный человек, который был в этом мире, — это Сын Бога и Явленной Девы-Матери. Мы вольно или невольно присутствуем при Видении. Хуан Диего знает ключ: историю об испанском монастыре и о человеке, который крал хлебцы и прятал их в складках своей рубахи, но был разоблачен; ему велели показать, что спрятано у него под одеждой, он распахнул ее, и хлебцы выпали, но там был еще и образок Пресвятой Девы. Хуану Диего известна эта история, он готовится к Встрече и только ждет момента, когда Пресвятая Дева призовет его, однако вместо хлебцев он песет нечто совершенно другое — розы. Это полностью соответствует тому, что он решил и собирается сделать: роза — это мифический и первичный цветок страдающего Христианства и зарождающейся Любви; розы — теперь — это ожерелье древних богов и торжественный миф завоеванных алтарей, розы — это аромат радуги и сумерек. Пресвятая Дева в своем безмерном присутствии принимает знание жизни и традиций, несомое Шаманом по имени Хуан Диего: его имя Хуан — от Иоанна Крестителя, имя же ДИЕГО ОЗНАЧАЕТ «ЧЕЛОВЕК ВЕРЫ». Шаман хорошо знаком с традициями францисканцев, доминиканцев, августинцев, ОН ПИТАЕТСЯ БЛАЖЕНСТВОМ УМЕНИЯ ОСТАВАТЬСЯ НЕЗАМЕЧЕННЫМ И МОЛЧАТЬ.