Какое иное возможное знание способно заменить это? Какое иное веление может заменить это? Однако Хуан Диего, обретя его, не удаляется ни в пески, ни в свои пещеры, ни в свой прекрасный, исполненный блеска мир, ни на побережье Тихого океана, ни в затерянную в пустыне обитель. Он не уходит — ему незачем было уходить, незачем снова возвращаться к своей шаманской природе, он уже предчувствовал то, что произошло. Его просто выбрасывают. Но Шаман знает нечто такое, что неизвестно временам: он знает, что образ Пресвятой Девы будет помещен во всех ущельях и на всех горных вершинах его Мексики, знает, что ее можно будет увидеть во всех родниках и водопадах его земли; Курия умерла — те, кто были свидетелями, умерли, и они будут продолжать умирать один за другим, но Хуан Диего, Шаман-Святой, знает, что он не умрет. Он знает, что не может умереть, он будет продолжать жить во Вселенной Видения, навечно зачарованный, хмельной от любви.
КНИГА ПЕРВАЯ
Непреодолима: таков ответ. Непреодолима притягательная сила возможности глубоко приблизиться к настоящему человеку, отбросив все предположения, отбросив легенду, принижающую его и устраивавшую завоевателя, потому что иначе он сам в конце концов оказался бы завоеванным. И действительно, Испания спасается от поглощения чужой культурой, изобилующей традициями, ориентированными на иной аспект нагуаля, который все мы несем в себе, на эпопею благодати жития, на присущий ей мятежный дух, который не подчиняется ни правилам, ни власти, для которого нет границ и который носится в воздухе свободно, как птицы. Это сокровенная мудрость континентального плоскогорья, чуждая обостренной рассудительности шизофренической Европы, различные возрождения которой всегда заканчиваются братоубийственными войнами. Европейские пространства закрылись, льды снова подступают, чтобы заморозить ее горячую кровь, повторяющиеся зимы парализуют ее мускулы, а ее виски тоскуют по средиземноморскому солнцу, палящему смертоносные берега Африки. Напротив, расположение Америк, где — на мексиканской территории и в ее окрестностях — царит иная цивилизация, привносит в мир совершенно отличное видение жизни и ее повседневной практики; однако МОЩЬ ЕВРОПЕЙСКОЙ ЗАПАДНОЙ КУЛЬТУРЫ, ЗАКОВАННАЯ В ДОСПЕХИ ИЗ ОБМАНА И ИНТРИГИ, БЕСПОЩАДНО ВРЫВАЕТСЯ В ЧУДО ПЕРЕЛИВАЮЩЕГОСЯ ВСЕМИ КРАСКАМИ ПРОСТРАНСТВА ВЕЛИКОГО ПЕРНАТОГО ЗМЕЯ, ДУШИТ ВОЛЮ ТЕХ, КОТОРЫЕ НАЗЫВАЛИ СЕБЯ - ЕСЛИ ПЕРЕВЕСТИ ЭТО НА ЕВРОПЕЙСКИЙ ЯЗЫК - «БРАТЬЯМИ МИРА»; ЭТИ БРАТЬЯ ВСЕ ЕЩЕ ВЕРИЛИ, ЧТО ВОЗМОЖНО ВПИСАТЬСЯ В ПРИРОДУ МИРА, НЕ СОВЕРШАЯ НАСИЛИЯ.
Наши предки знали, что означает слово «Эдем», и знали о падении того, что оно означает. Однако мы не можем ни безоговорочно восхвалить оба мира, ни безоговорочно отвергнуть один из них. МЫ МОЖЕМ ЛИШЬ ПРИНЯТЬ ЭТИ СОБЫТИЯ КАК НЕЧТО НЕОТМЕНИМОЕ, ФАТАЛЬНОЕ И НЕОБХОДИМОЕ ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ ЭТОТ МИР ПРОДОЛЖАЛ ВРАЩАТЬСЯ ВОКРУГ СЕБЯ, А ЕГО БЕДЫ И ГОРЕСТИ ОБЛЕГЧИЛИСЬ (ЕСЛИ ТОЛЬКО ЭТО ВОЗМОЖНО). Правда, в те годы нам приходилось объясняться и стараться понимать друг друга с помощью рисунков, различных предметов и иероглифов, которые, сначала немые, закрытые, постепенно раскрывались, но мы были очень молоды, так же молоды, как этот мир, и всей душой рванулись навстречу Судьбе — прикосновению к знанию Шамана, тысячу раз именуемого доном Хуаном Матусом. Именуемого так в честь — он сам поясняет это — Иоанна Крестителя и в честь всех тех людей, которые еще не завершили свои дела, еще не добрались до своего седьмого дня отдыха и потому живут долго, очень долго, как Мафусаил-долгожитель*.
МЫ ВОССТАЕМ ИЗ ПЕПЛА, КАК ПТИЦА ФЕНИКС.
* Матус — сокращение от испанской формы имени Мафусаил (Matusalen).
Сегодня утром, спустившись с Асотеи мира, где я приземляюсь, готовый выйти на улицу, я заметил, что вверху кружит настоящий орел, и услышал, как он проклекотал мне: Стой, не двигайся!
Что ты делаешь здесь, в городе? Зачем так рисковать?
Ведь какой-нибудь сумасшедший может подстрелить тебя.