Он сказал, чтобы я не беспокоился, что его останки в зарослях кустарника, в шипах кактусов, в скелетах розовых лепестков и в аромате Грома.
Ну так дополни свой список: Хуан Диего скрывается за любым камнем в поле, независимо от его размера.
Потребуется перевернуть миллионы миллионов и триллионы триллионов камней, чтобы обнаружить его за одним из них.
Вот что называется тонкий Ум; но Хуана Диего легче найти, чем Бога! Этого невидимку…
Еще он сказал, что нередко может скрываться за Святым Крестом вершин его Мексики.
Так оно и есть. Видишь, как у него много убежищ.
Я чувствую себя лучше.
Ты же рухнул, как камень. Представь, как чувствует себя Хуан Диего в неизвестности своего безымянного мира! Он может заняться раскрашиванием горизонтов, никто не требует его присутствия, а знаешь почему?
Не имею ни малейшего понятия.
— Просто Святой (как и многие другие, кого призывают мириады нуждающихся в них) защищен хитростью и искусством Шамана. Никогда не забывай этого. Не все Святые, прежде чем обрести Блаженство, овладели муд ростью Шамана. Это двойной туз в рукаве. Это как его двойное имя — Хуан Диего; потому он так легко раздваи вается, если ему захочется — вещь совершенно невероят ная, — он может появиться, рыгающий или сонный, в Сикстинской капелле. Или внезапно захватить Теотиуакан*. Однако я не думаю, что он это делает. Он обожает постоянно переходить от одного к другому… не старайся оценить его как человека, ибо Хуан Диего Безжалостен, как гроза с громом и молниями, и потому неуловим, как зачарованный легкий ветерок, покачивающий полевые цветы. А вот это совершенно точные данные, я припас их для тебя.
…Я сообщу тебе совсем немного точных данных, дело в том, что Хуан Диего вполне может находиться за свечками — теми, что любой человек бессознательно возжигает перед Пресвятой Девой на любом из алтарей мира. Он воздерживается от перехода границ, для него обе Америки — это колыбель, а Мексика — его гнездо, его чары освобождают его от уплаты пошлин и совершения формальностей, однако ему приходится принимать во внимание, что существуют и другие границы, и в особенности — поверь мне, что это так, — иностранная Курия.
Мы немного отклонились от его тропы или по-прежнему идем по его следу?
Мы двигаемся на приличествующем случаю расстоя нии от его долгой воскресной прогулки, не торопись, зачем торопиться? Он остановится.
*Теотиуакан — важный религиозный и культурный центр дохристианской Мексики, насчитывавший большое число храмов и пирамид, из которых до наших дней дошло лишь несколько.
Тропинка почти теряется, я ее плохо различаю.
Он хищен, как орел, и непознаваем, как волк.
Физически Хуан Диего, пожалуй, выглядит моложе, чем можно предположить.
Он молод. Как Святой — чересчур молод. Но как шаман он владеет той кривой, по которой движутся все далекие луны… Он рывком распахивает дверь в изгороди, и Святой-Шаман подходит к Хуану Диего. Они идут рядом — вдвоем, вчетвером (Святой, Шаман, Хуан и Диего).
Ты можешь сказать, какая линия разделяет их? Нет ни черты в воде, ни натюрмортов.
Что он делал все эти годы?
Я задавал себе этот вопрос; похоже, он глубоко вдыхал собственное Блаженство и взорвался, но он не желает говорить об этом. Вспомни, ты ведь тоже взорвался пять лет назад. Ты чуть не умер.
А ты, дон Хуан, ты взрывался?
Как сверхновая… тысячу раз… тысячелетия.
А Христос?
Один раз и навсегда. Он — сын Бога. А мы рядом с ним просто карикатуры.
Я очень одинок.
Не настолько. Вот Отшельник — он действительно одинок.
Он остановился.
Я вижу. Давай и мы остановимся. Может, он остановился, чтобы помочиться. Или проливает слезы.
Если он примется лить слезы, я этого не выдержу.
Я захлебнусь в его морях.
Кажется, нет. Он не мочится и не льет слезы.
А что он делает?
Он разглядывает облако светлячков, которые кружат вон над той равниной.
Какое чудо…
И Святой, и Шаман боготворят мир.
Как ты думаешь, он и дальше будет стоять там?
Стройность ночи достигла своего полного величия.
Он способен остановиться, чтобы созерцать и другие небесные лампады, посмотри.
Шквал звезд. Мерцание оглушает. Мы резко остановились и застыли как камни, целиком превратившись в Глаза. Мы отдалились от пройденной тропы и, подобно запущенным снарядам, пересекли Орион — словно просто дошли до ближайшего угла, — чтобы погрузиться в огромность Фантастического радужного глаза его ягуара, взметнувшегося в прыжке.