Наш Святой-Шаман возвращается исступлением закрытых сундуков, где чердаки уже пропахли нафталином. Он не тот. Не другой. Он этот, и он проявляется в двойной ипостаси оленя-бабочки.
— Дева, Вселенская Мать Звезд, радостно проводила время с Хуаном Диего, как никогда близкая себе самой, — во всяком случае, в этом мире. Она не только видела Хуана Диего, Она радостно видела весь мир и созерцала самое себя. Ее Сдержанность уходила. Ее отдаление уменьшалось.
Для Нее было наслаждением оказаться вблизи мира, слышать, ощущать, становиться своим собственным сиянием.
Хуан Диего отлично знал о Ее наслаждении и поэтому охотно согласился на этот семидневный перерыв. Однако Она появилась: «Хуан Диего, пока не превращайся в того, кто станет утешенным и ободренным».
— Почему ты говоришь мне это? — спросил Хуан Диего Деву.
«Потому, что перед нами стоит задача».
Я не забыл об этой задаче, — настаивал он.
«Я напоминаю тебе о ней, чтобы ты напомнил мне».
«Ты больше не хочешь, чтобы тебя видели?
«Хочу».
А тогда почему же? — воскликнул он.
«Я готова выразить тебе свою радость, если ты захочешь идти один».
— Нет, я не хочу этого, я не хочу рассказывать о Тебе, я не хочу ничего говорить о Тебе, о Твоем Блаженстве. Я предпочитаю, чтобы они увидели Тебя, потому что хочу, чтобы они видели Тебя так, как вижу я, а меня — не видели. Я не хочу мешать; потерять Тебя было бы слишком страшно, я ведь смотрел на Тебя, я молю Тебя, Благословенная Дева-Мать, пусть они тоже смотрят на Тебя так же, как смотрел я.
Это очень обрадовало Смуглую Деву Марию Гуадалупскую с Тепейякского холма.
Святой говорил, говорил с Девой, говорил своим голосом, ледяным от одиночества и дали, а Дева говорила с ним своим чудесным голосом, тем самым, которым говорила со своим Сыном. И тогда Дева-Мать поняла, что Хуан Диего достиг Блаженства, и возрадовалась за него, за Себя и за мир.
«Хорошо, омойся еще в источниках, облегчи свои голову и сердце, ибо ты полетишь со мной по радуге на мои небеса» — вот что Она сказала ему.
Хуан Диего промолчал. Он уже почти не говорил, он отправился к другим источникам, но он уже насладился таким долгим отдыхом, какого у него не было еще никогда, у него, Святого-Шамана, уже лишенного век. Свежие, кипящие и ледяные воды его обителей и пустынь омывали его, очищали от шипов и пыли, от грязи, ила, измороси и ураганов. Теперь он наслаждался мощным соприкосновением с Блаженством, скрытым глубоко в небесах, и, погружаясь туда, обнаруживал, что кровь в его жилах все еще трепещет. Он был готов. И тогда он пришел к обители на обратной стороне Горы Креста, горы Тепейяк, к избранной им равноудаленной точке, откуда он был уже готов подняться, чтобы спуститься.