— Ничего себе! А я-то считал себя гурманом. Ты просто привел меня в экстаз. Мне захотелось есть. А знаешь, я умею становиться фанатиком еды, я добиваюсь того, что стрекоза ползет ко мне, потому что я могу предложить ей ароматы, приводящие ее в безумие страсти, и она глотает зелье, мою слюну, она просто превращается в королеву вакхического великолепия. И тогда она идет на риск — не так, как твоя свинья, которая кажется тебе такой красивой, и не так, как корова, которая позволяет тебе сосать себя, а ты ведь не ее теленок.
Я возбуждаю ее, я стараюсь, чтобы все ее либидо взорвалось. И тогда я получаю стрекозу, охваченную безумной страстью, туманящей ей мозг, и тогда я пью мед с ее губ, а потом жду, потому что мед моей желчи проникает в ее божественные мозги и сводит ее с ума. И тогда я приближаюсь — как можно тише и спокойнее, иногда мне это удается, а бывает, что стрекоза освобождается и становится костром. Но когда она становится медлительной, неразумной и тщеславной, я говорю ей на ушко: «Скажи-ка, кто самое прекрасное насекомое в лесу?..» И она сходит с ума, потому что я лижу ей головку и поедаю ее мозги (потом я их выплевываю). А потом, когда я уже могу делать с ее божественным трупиком все, что мне заблагорассудится, я предаюсь своей извращенности и соблазняю все чувствительные части ее тела, чтобы затем одним восхитительным глотком проглотить стрекозье сердце. Я закрываю глаза, убираю рожки, прячусь в свою ракушку и там вхожу в Блаженство, уделенное мне Святым-Шаманом за то, что я — его улитка.
Поэтому находят столько высохших трупиков улиток, забившихся в свои ракушки, потому что мы одним рывком преодолели расстояния, отделяющие нас. Досточтимая улитка, ты слышала что-нибудь о Хуане Диего?
Конечно, ведь это мой Святой покровитель с тех самых пор, как я стала видеть его слепыми глазами.
Бесконечность столь же велика, сколь неведомы пределы жизни, когда она проникает туда, пробивая насквозь горизонты, дерзкая и прекрасная — время от времени извлекая из болотного ила орхидею, лотос или безмолвное дыхание орла. Но кто питает эту птицу, чтобы внушить ей мысль подняться к стратосфере? Что она ест, кто она?.. Каждое перо на шее, спине и крыльях гигантского орла — это заходящие солнца и всходящие рассветы, это лунные затмения, которые отделяются и оседают на каждом пере, окрашивая его зимней лазурью. Каждое двенадцатое декабря орлы разрывают пределы своих полетов и сливаются с ледяным воздухом высот, а там их ждет Дева-Мать, ждет, как Шамана — Священного младенца, покоящегося в лунной колыбели, и оттуда каждой зимней порой, двенадцатого декабря, Она забирает орлов с собой.
Привет.
Привет.
Что ты здесь делаешь?
Откуда бы я ни шел, мой путь — путь паломника.
Сегодня ночью мы будем петь Ей маньянитас*. Это моя Пресвятая Дева-Мать Мария Гуадалупская с Тепейякского холма. Та самая Дева-Мать, которая возвышается на горе моего сердца, подобно сердцу орла.
* Маньянитас (mananitas) — мексиканские серенады, исполняемые по утрам («mananita» дословно означает «утречко») (исп.)
Кто ты?
Индеец яки. Один из многих.
Ты идешь издалека?.. Это ведь очень далеко.
С Плутона, прикинь-ка.
А зачем ты пришел сюда?
Чтобы узнать Ее. Чтобы танцевать для Нее.
Для чего?
Для того, чтобы возблагодарить ее и сказать, что мы здесь, на ее холмах и в пропастях, в ее долинах, и попросить, чтобы Она не забывала о нас.
Ты пришел, чтобы попросить Ее о чем-то?
Нет, ни о чем, я пришел благословить Ее. Сказать Ей: будь Благословенна в женах.
А потом?
Я вернусь.
У тебя есть при себе деньги?
Зачем мне деньги?
Разве ты не ешь?
Нет, я не ем.
Почему?
Потому, что я странствую по Ее благословенной земле и пришел, чтобы увидеть Ее, мою Смуглую Деву.
Я пришел, чтобы сказать Ей с нежностью и любовью, так, как я всегда говорю с Ней: будь благословенна. Вот и все.
Это правда все?
Нет, есть еще кое-что.
Ты можешь сказать мне, о чем речь?
Чтобы Она пошла со мной. Если захочет. Здесь много людей. Людей, которые любят Ее, и людей, которые Ее не любят. Я приглашаю Ее пойти со мной. Уйти.
Это все?
Я не знаю, услышит ли Она меня, и это все. Я хочу, чтобы Она была благословенна и чтобы ушла со мной.
А если Она и вправду уйдет с тобой?