Допиваю шампанское и пытаюсь очистить разум от всех этих теплых, сладких мыслей о голубоглазом пятиминутном помутнении, о мужчине с невероятным голосом и внешностью кинозвезды.
Я направляюсь к выходу, ища официанта с подносом, чтобы поставить свой бокал шампанского. Пока я пытаюсь его отыскать, чья-то рука касается моей. Я вздрагиваю, поворачиваюсь и смотрю в голубые глаза, которые пронзают меня насквозь.
Как в кино или в книге.
Ладно, признаюсь, я неисправимый романтик. Я выросла на романтических комедиях, исторических романах и всевозможных восхитительных стихотворениях. Вот что бывает, когда тебя воспитывают хиппи.
Но это фантазия, ставшая реальностью. Это происходит на самом деле. Мужчина пронзает меня взглядом.
— Благодарю тебя за то, что пришла, — говорит он, делая акцент на слове тебя.
Мою грудь охватывает волна жара. Будь разумной и веселой, говорю я себе. Но при этом не нужно ничего усложнять.
— И тебе спасибо за то, что так поешь.
Он улыбается. О, Боже, у него великолепные губы. Они мягкие, полные и, уверена, восхитительные на вкус.
— Тебе понравилось?
Я сдерживаю ухмылку, флиртуя с ним.
— Нет.
— Нет? — Кажется, он застигнут врасплох.
Ободренная этим вечером, этим мгновением, этими пронзительными глазами, я придвигаюсь и притягиваю его за галстук.
— Нет, я была просто поражена.
Смеясь, мужчина проводит рукой по моей руке.
— Поражать даже лучше, чем просто нравиться. — Он кивает в сторону двери. — Тебе обязательно идти?
— Ты просишь меня остаться? — Я вопросительно наклоняю голову.
Он тянется к бокалу в моей руке, берет его и ставит на поднос позади себя. Это такой жест Джеймса Бонда. Кажется, я даже не заметила стоящего рядом с ним официанта.
— Если учесть, что я только что поймал твой взгляд в зале, спел тебе оставшуюся часть песни и бросился за кулисы, чтобы найти, а затем догнать тебя, прежде чем уйдешь, то да, я точно прошу тебя остаться.
Сальто назад. Кувырок вперед. Переворот. Мой желудок выполняет целый ряд стандартных процедур.
Судьи дают мне десятку за решение остаться.
Я продолжаю вести себя скромно.
— Ты действительно приложил немало усилий. Хотя, наверное, если бы ты в самом деле подбежал ко мне, я бы сказала «да».
Он щелкает пальцами.
— Черт, наверное, я недостаточно старался. Пожалуй, нужно вытереть слезы.
Внутри меня словно фейерверк, зажженный и взрывающийся. Как конкурсант в игре «Рискуй!», я нажимаю на кнопку. (Примеч.: англ. Jeopardy! — американская телевизионная игра-викторина. Российский аналог — «Своя игра»).
— А кто такая Линда Ронстадт? — спрашиваю я. — Мне нравится ее исполнение этой песни.
Он поднимает взгляд ввысь, произносит слова благодарности, будто обращаясь к своим счастливым звездам, и прижимает ладонь к моей спине.
— Ты, я, выпивка. Звучит идеально, чтобы пропустить бокальчик перед сном.
На этот раз я не пытаюсь флиртовать или притворяться скромницей.
— Это похоже на сон.
Он наклоняется ближе и убирает несколько прядей моих светлых волос с плеча, отчего я дрожу и чувствую жар.
Его взгляд снова встречается с моим.
— Так давай сделаем его реальностью.
Глава 3
Слоун
Он заказывает виски.
Мне это подходит.
Мальчики пьют пиво «Курс», мужчины выбирают виски.
Мужчины, которые берут все в свои руки, поют романтичные песни и не говорят об обольщении. Боже, я надеюсь, что он не обольститель.
— А ты что будешь?
Я беспечно пожимаю плечами.
— Я женщина с простым вкусом. Предпочитаю шампанское.
Он снова поворачивается к бармену, делает заказ и возвращается ко мне.
— Ты действительно похожа на выдержанное шампанское.
Выдержанное. Не молодое. Мне нравится, как он разграничивает девушку и женщину.
— И почему это?
— Бокал хорошего шампанского услаждает чувства. Оно щекочет тебе нос, ударяет в голову и немного опьяняет.
Он произносит «опьяняет» так, словно его это заводит, и я дрожу, испытывая желание.
— Неужели это так?
— Это говорит о том, что ты умеешь праздновать и знаешь, как каждый день превратить в праздник.
— Вау. Ты сомелье или бармен, раз так разбираешься в напитках? — смеюсь я.
Мужчина отрицательно качает головой.
— Я всего лишь ветеринар.
Я обвожу рукой вокруг.
— Какой сюрприз наткнуться на ветеринара на благотворительном вечере по спасению животных.
Он приподнимает бровь.
— Именно, мир так тесен. — Мужчина быстро оглядывается по сторонам. — Наверное, если бы мы бросили здесь кость, то подцепили бы десять или двадцать ветеринаров.
— Не хочешь попробовать?
— У тебя в кармане есть какие-нибудь косточки?
Я похлопываю себя по бокам платья, где должны быть карманы.
— Увы, у меня только что закончились «Милк Боунс». (Примеч.: англ. Milk Bones — молочные косточки для собак).
— Тогда в следующий раз.
Бармен протягивает нам наши напитки, мистер Голубые Глаза благодарит его и поднимает свой бокал.
— За следующий раз с молочными косточками.
Я смеюсь.
— Да, давай выпьем за то, чтобы их бросить.
Мы чокаемся.
— Вообще-то я бы предпочел выпить за неожиданные встречи.
Во мне зарождается надежда, когда я слышу эти слова.
— Пока что они самые лучшие.
На его великолепном лице появляется медленная, приятная улыбка, и он кивает, как бы говоря: хорошо сказано.
Я делаю глоток, наслаждаясь шипучим напитком и тем, как он ударяет в голову.
— А я-то думала, что ты певец. Ты действительно ветеринар или тебя пригласили спеть?