Смеясь, я толкаю его локтем.
— А что ты имеешь против этих штатов?
— То же самое, что и по отношению к Индонезии. Они слишком далеко, когда речь идет о женщине, которая, как я надеюсь, живет поближе.
Воображаемые бабочки начинают порхать по моим плечам и рукам.
— Ты хочешь, чтобы я была поближе?
— Я хочу увидеть тебя снова, Слоун. — Он смотрит на меня с решимостью в глазах.
— Даже если наши имена рифмуются?
— Так и есть, вместе они звучат немного глупо, — смеется он.
— Разумеется, мы должны это изменить.
— Хорошо, рифмующиеся имена — это предзнаменование. Ясно, я больше не хочу тебя видеть.
Я игриво топаю ногой.
— Ты действительно хочешь увидеть меня снова? Уже?
Он останавливается на углу улицы перед цветочным магазином и приподнимает мой подбородок пальцем.
— Да, и мне плевать, что наши имена звучат глупо вместе. Я хочу увидеть тебя снова. Разве это странно? Ты мне нравишься, Слоун. Я уже знаю, что ты мне нравишься. Полагаю, мы могли бы ужасно провести остаток вечера, — говорит он, отпуская мой подбородок и убирая волосы с моего плеча — движение, от которого все внутри меня делает пируэт. — Но я в этом сомневаюсь. Так что да, я уверенный в себе человек. Думаю, что следующие несколько часов с тобой будут прекрасными и что в конце сегодняшнего вечера я снова попрошу тебя встретиться со мной.
Он однозначно самый сексуальный мужчина, которого я когда-либо встречала.
Малоун скользит пальцами вниз по моей руке, затем переплетает их с моими, и наши руки соприкасаются.
Не сдержавшись, я широко улыбаюсь.
— У меня есть секрет, — признаюсь я.
— Выкладывай. Что это?
Мы продолжаем идти, и я крепче сжимаю его пальцы.
— Когда ты снова попросишь меня пойти с тобой, я скажу «да».
— Ах, это величайшая тайна, и я рад, что посвящен в нее.
Шагая по улице мимо красивых бутиков и дорогих ресторанов, я отвечаю на его вопрос:
— Вообще-то я живу в Хобокене. Сегодня вечером я выбираю это направление. Дорога и я — вот так вот. — Я скрещиваю указательный и средний пальцы вместе. — А ты? Где ты живешь?
Он показывает на центр города.
— В небольшом домике в Вест-Виллидж. Я надеюсь переехать в место побольше, если получу новую работу, где проходил собеседование. Получить ее было бы мечтой, всем, чего я желал.
— Я буду держать за тебя кулачки, чтобы ты ее получил.
— И я. Кроме того, моему коту действительно нужно больше места.
— У тебя есть кот?
Малоун бросает на меня любопытный взгляд.
— Ты так говоришь, словно это сюрприз.
— Нет, я просто думаю, что это восхитительно.
— Хочешь посмотреть его фотографию?
— Конечно.
Малоун достает телефон, касается экрана несколько раз, а затем показывает мне большого рыжего кота, сидящего высоко на полке в его квартире, как я полагаю.
— Это злой гений. Нет ни одного шкафа, кладовки или коробки, в которую он не смог бы забраться.
— Похоже, он очень хитрый малый. А еще безумно милый.
Малоун убирает телефон обратно в карман и смотрит на меня.
— А чем ты занимаешься?
— Я недавно окончила колледж, так что являюсь частью огромного числа молодых людей, которые ищут работу.
— В какой сфере? — спрашивает он, когда мы подходим к отелю «Плаза», где шикарные черные машины останавливаются перед знаменитой достопримечательностью.
— Я бы хотела привлекать общественное внимание к приютам или организациям по защите животных.
Он прижимает ладонь к груди.
— Женщина моей мечты — любительница животных.
Я смеюсь.
— Думаю, что остальные люди на сегодняшнем благотворительном вечере тоже любители животных.
— Не разрушай мои иллюзии, Слоун. Я предпочитаю думать, что это только мы, — смеется он в ответ.
Я задумываюсь о его словах. Иллюзия, мы. Неужели я позволю этому волшебному моменту отвлечь меня от моей цели? В конце концов, я пошла на вечер, планируя только обзавестись контактами. Я не собиралась встречать мужчину и проводить с ним вечер. Хотя последние несколько часов действительно немного напоминают волшебство.
— Неужели сегодняшний вечер — это иллюзия?
Мы останавливаемся на углу возле Центрального парка, лунный свет отбрасывает серебристый отблеск на его красивое лицо.
Малоун задумчиво отвечает:
— Он немного похож на нее, не так ли?
— Да, как будто есть пузырь, который вот-вот лопнет. Или, может быть, часы приближаются к полуночи.
Он осматривает улицу.
— Ты превратишься в тыкву, когда часы пробьют двенадцать?
— Не говори глупостей. У меня есть экипаж, мы можем прокатиться.
— Он быстрый? Мы можем разогнать его больше семидесяти?
— Больше сотни. — Я толкаю его локтем.
— Я за.
Показываю ему свои туфли, покачивая ногой.
— А тебе нравятся мои хрустальные туфельки?
Он оглядывает меня с ног до головы, как будто упивается видом.
— Это самые сексуальные хрустальные туфельки, которые я когда-либо видел.
Малоун подходит ближе, кладет руку мне на бедро и опускает пальцы на верхнюю часть попки.
— А теперь я открою тебе один секрет.
— Скажи мне, — говорю я, задыхаясь.
Я трепещу от предвкушения, потому что пока происходящее кажется сказкой.
Конечно, это означает только одно: что-то должно пойти не так. В каждой сказке что-то случается. Вы заблудились в лесу, на вас напали волки или оставили умирать.
Эй, королева драмы, успокойся.
Я буду думать о хорошем, только о хорошем.
Сосредоточусь на этом моменте.
Стон, кажется, грохочет в его груди, и его голос становится низким и хриплым, таким чертовски сексуальным.
— Мне бы очень хотелось снять с тебя эти хрустальные туфельки. Мне бы очень хотелось однажды снять с тебя всё.