Да, она будет двигаться. А, собственно, в чем дело-то? Почему не поздороваться с хорошим человеком и давним другом? Очень давним.
И, наддав шагу, двинулась ему вдогонку.
– Денис! – радостно улыбаясь, окликнула она мужчину.
Услышав окрик, тот замер на какое-то короткое мгновение и, резко обернувшись, чуть прищурившись, посмотрел на приближавшуюся к нему девушку.
– Привет, Ёлкина, – не фонтанируя, прямо скажем, особой радостью от встречи, дежурно улыбнувшись, поприветствовал он.
– Ты что, Кедров, не рад меня видеть? – как прежде, мгновенно прочувствовала его настроение Алиса.
– Отчего же, – возразил тот, добавив чуть больше тепла в улыбку и голос, – рад, просто не ожидал тебя встретить. – И грамотно соскочил с темы: – Прекрасно выглядишь, Ёлкина. Как всегда, красавица!
– Стараюсь! – рассмеялась Алиса. Она испытывала какую-то замечательную, светлую радость от этой встречи и рассматривала его с удовольствием. – Ты тут в гостях у бабушки?
– Бабушка умерла, – посуровел лицом Денис.
– Как?! – обескураженно воскликнула Алиса, мгновенно расстроившись, машинально прижав ладошки к губам, и переспросила-выговорила потрясенно, всматриваясь ему в лицо: – Как? Она же не старая совсем?
– Да, не старушка. Три года назад инсульт у нее случился. Всего семьдесят три года ей было, – пояснил Кедров.
– Как же так? Бабушка Анюшка умерла? – все прижимая ладошки к лицу, не замечая, как наливаются слезами глаза, попеняла она вдруг Денису, словно тот мог что-то поделать или как-то исправить это горе. – Ну как такое возможно? Она же такая замечательная, такая светлая… Чудесная! Я ее так любила…
– Она тебя тоже любила, – с промелькнувшей и быстро угасшей улыбкой ответил он.
– Господи, как же жалко! – все не могла отойти от потрясения и расстройства Алиса. И вдруг спросила: – И что ты здесь тогда?
– Я теперь здесь живу, – отчего-то не стал уклоняться от прямого ответа Кедров.
– В ее квартире? – уточнила Алиса, смахивая все же выкатившиеся слезы с глаз.
Но, справившись с первым потрясением, быстро взяла себя в руки, успокоилась немного.
– Да, – коротко ответил Денис, сразу же пожалев, что зачем-то сказал ей про свое место жительства.
Хотел было задать встречный вопрос о том, а что ее занесло в эти края, но девушка его опередила.
– Тогда мы соседи, – улыбнулась она сквозь грусть. – Я теперь тоже здесь живу, в двадцать девятом доме, через два от твоего. – И помрачнела, признаваясь: – Все думала на днях бабушку Анюшку навестить, да с переездом этим, суетой все некогда было. Теперь вот и не навестишь…
И вдруг, как-то внезапно и совершенно неожиданно – для себя, для него, – расплакалась. Как, почему, с чего бы уж так-то расстраиваться? Но что-то перехватило в горле, и полились слезы, так вдруг жалко и тяжко стало, и…
Да что такое-то?!
Она резко отвернулась, прикрыла глаза ладонью, пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями, в горле хлюпало, и что-то тихонько поднывало у сердца… Она ведь на самом деле думала о бабушке Анюшке, когда соглашалась на эту квартиру, радовалась и дивилась, что так ей свезло, что теперь будет рядом с ней жить, и собиралась в гости…
– Э-э, Ёлкина, – подивился столь бурной реакции девушки Денис, – ты чего?
– Да… – махнула она рукой, не в силах что-то объяснить.
Наверное, сказалась накопившаяся за полтора месяца усталость и нервное напряжение, а может, не только полтора месяца, а все последние годы было чему накапливаться, и этот мамин кульбит, когда та очередной раз благополучно позабыла и не приняла в расчет и внимание дочь и ее жизнь, ее интересы, а может…
– Ну ты чего, Ёлкина, – уговаривающим тоном попенял Денис. Притянул вдруг к себе, так, что она уткнулась носом в куртку у него на груди, и обнял, подбадривая.
– Анюшку так жалко, – призналась слезливо Алиса. – И себя, без нее.
– Да, жалко, – согласился он и, погладив ее по голове, задумчиво добавил, повторив за Алисой: – И себя без нее тоже жалко.
Постояли. Очень искренне разделив скорбь по светлому, замечательному человеку и своему ушедшему, далекому, теплому прошлому.
Честно разделили.
– Я бы предложила тебе посидеть, вспомнить ее, помянуть, это надо обязательно сделать. – Алиса отодвинулась от груди Дениса, всматриваясь в его лицо. – И вообще поговорить. Мы ж не виделись… А сколько мы не виделись, Кедров? – призадумалась она.
– Ну так, эм-м-м… – прикинул Денис, осторожно, не резко отпуская ее и делая шаг назад. – Лет четырнадцать, наверное.