Элва стояла, опираясь на перила балкона. Прохладный ветер теребил ее плащ из перламутровой, переливающейся всеми цветами радуги ткани, подаренный Корсом, который не скупился для нее на дорогие вещи. Адмирал по-детски радовался своим успехам, новой восьмикомнатной квартире на самом верхнем этаже Лебеданской башни, где жили исключительно высшие слои общества.
Голиев как-то в разговоре с Элвой сообщил, что Третья экспедиция может начаться гораздо раньше и все это именно благодаря ему, его усиленной работе.
— Еще два-три месяца, и мы отправимся в путь, — торжественно провозгласил он.
— Мы? — прошептала Элва.
— Разве ты не хочешь снова увидеть Вэйнамо?
— Однако в прошлый раз ты не испытывал большого желания взять меня с собой, — с иронией ответила Элва.
— Да, тогда возникло немало сложностей, но сейчас все изменилось. Во-первых, у меня настолько высокая должность, что я нахожусь вне критики и посторонних амбиций. И, во вторых, ты тоже изменилась в лучшую сторону и стала истинной гражданкой Черткоя. Ты — именно та женщина, которая ухитрилась заставить того парня, пленного офицера Ивало, признаться во всем.
Она слегка наклонила голову и посмотрела на него искоса пронзительно-голубыми глазами. Волосы ее отливали натуральным золотом в закатных лучах солнца.
— Я думала, что сообщение Ивало должно было напугать все население Черткоя, — усмехнулась она. — И я удивлена, что вы собираетесь предпринять еще одну экспедицию.
— Ты наверняка все знаешь про скандал в Директорате, возникший после этого. Ряд политиков проголосовали за то, чтобы оставить Вэйнамо в покое. Другие хотели подвергнуть планету усиленной бомбардировке. Мне, впрочем, удалось их переубедить, ведь как только мы разобьем армию вэйнамцев и завоюем планету, все население автоматически превратится в заложников. Никто и пикнуть не посмеет. Для устрашения мы можем публично казнить несколько пленных офицеров, доставивших нам чересчур много хлопот, и при первом же подозрении заражения вирусом мы уничтожим весь континент, не пощадим никого.
— Я уже слышала твои доводы, не первый раз, — устало сказала Элва.
— Неужели я действительно такой зануда? — Он подошел сзади и положил руку ей на плечо. — Извини, простоя не привык беседовать с женщинами.
— А я не привыкла сидеть взаперти, словно рыбка в аквариуме, и ждать, пока ты захочешь выставить меня напоказ, — сказала она.
Он поцеловал ее в шею.
— На Вэйнамо все будет иначе. Когда мы там обоснуемся, я стану правителем планеты и смогу делать все, что захочу. И ты тоже…
— Сомневаюсь. Почему, интересно, я должна верить всем твоим словам? Когда я сказала тебе, что заставила Ивало заговорить, пообе-, пщв обменять его, ты не сдержал своего слова.
Она попыталась высвободиться, но он крепко придерживал ее своими мощными руками. Она смирилась, однако лицо ее стало суровым и хмурым;
— А теперь, Коре, когда я говорю тебе о том, что с пленными надо обращаться по-человечески, ты начинаешь петь про свой проклятый Директорат.
— Но Директорат руководит нами, он делает политику.
— Да, адмирал, ты никогда не упускаешь возможности напоминать мне об этом. У тебя огромное влияние, и ты можешь настоять на том, чтобы жизнь пленных стала более сносной.
— Наверное, — ответил Коре, и его губы скользнули по ее щеке.
Она раздраженно отвернулась и продолжала:
— Ты можешь получить желаемое, ведь они твои пленники. И когда же наконец ты станешь уделять мне больше внимания?
— Я очень занят, Элва. Честно признаюсь, я был бы рад оставаться с тобой, однако у меня не хватает времени.
Я не хуже тебя. Коре, изучала структуру власти в Черткое, а возможно, и лучше… Если ты не знаешь, как использовать свое влияние, тогда сядь рядом и послушай.
— Хорошо, дорогая. Я не отрицаю — ты довольно часто давала мне весьма ценные советы.
— Итак, слушай. Для начала всех жителей Вэйнамо, которых ты держишь в плену, необходимо поселить в приличных домах и обеспечать им приемлемые условия жизни.
— Ты сама не понимаешь, что говоришь! Зачем они…
— Я отличаю знаю, о чем говорю! Тебе наверняка понадобятся переводчики, посредники, проводники, лидеры правительства. Тебе будут необходимы сотни вэйнамцев, и они у тебя в руках.
— И смертельно меня ненавидят.
— Сделайте их жизнь нормальной, и ненависть исчезнет. К тому же, когда мы прилетим на Вэйнамо, пройдет жизнь целого поколения и все их друзья и близкие успеют либо состариться, либо умереть. Позволь мне поговорить с пленными, и у тебя появятся верные помощники среди них.
— Я подумаю лад этим.
— Ты обещаешь? — спросила Элва с надеждой в голосе и расслабившись прильнула к его широкойтруди. Она подняла к нему лицо и, слабо улыбаясь, прошептала:
— Тебе это удастся, Коре, я верю.
— О, Элва…
Спустя некоторое время Голиев произнес с чрезвычайной серьезностью и торжественностью:
— Ты знаешь, дорогая, как только я твердо встану на ноги, я хочу на тебе жениться официально. И пусть окружающие будут шокированы этим, меня не волнуют их чувства. Я хочу быть твоим мужем и отцом твоих детей. Представь, как торжественно будет звучать — Элва Голиева, супруга генерал-губернатора планеты Вэйнамо…
583 А.С.С.
Когда армада военных кораблей Черткоя приближаласвк Вэйнамо, Коре Голиев вызвал Элву к себе.
Адмирал показал ей спасательную капсулу — бронированный цилиндр, снабженный реактивными двигателями, регенератором воздуха, запасом пищи и воды. Аппарат занимал почти веcь отсек.
Коре пристально взглянул ей в глаза и сказал:
— Я не думаю, что случится какая-нибудь неприятность, но в случае чего ты наверняка сможешь посадить капсулу на поверхность Вэйнамо. — Он замолчал, задумавшись, глядя на экран, ще виднелось изображение пульта управления крейсером. Офицеры, сидевшие в креслах за ним, деловито нажимали клавиши, щелкали тумблерами, а за иллюминатором светились размытые, едва различимые в агорическом пространстве звезды. Адмирал ощутил, как на лбу выступили капли холодного пота. Это не был страх, просто он чувствовал, что должен попрощаться с любимой женщиной.
— Ты знаешь, Элва, я люблю тебя, — закончил он и тотчас вышел.
Элва, облачившись в скафандр, вошла в капсулу и уселась в тес. ное кресло, зажатое между металлическими перегородками. Начался отсчет времени, затем женщина почувствовала сильный толчок и тяжесть сковала ее тело — капсула отделилась от корабля, и в иллюминаторе появились звезды, которые вновь приобрели привычные очертания. На фоне карминно-черного неба они кололи глаза тысячами сверкающих игл. Вэйнамо, ее родная планета, была все еще на расстоянии в несколько тысяч километров и казалась крохотным голубоватым шариком.
Элва провела ладонью по стеклу гермошлема, ощутив, как пересохли губы.
«Человек не может не бояться, — подумала она. — Хотя бы немного». Она воскресила в памяти родную землю, Карлави, представив камыши, шепчущие на берегах озера Раваниэми, высокую траву, в которой заблудился игривый ветерок, прекрасную долину, всю в цветах и зелени. Словно в полусне она видела вершину Хай-Миккела, пронзившую небосвод сверкающим от снега острием.