В коридорах «Аскола» разгорелась ожесточенная битва. Рвались разрывные пули, шипели лучи лазерных пистолетов, слышались предсмертные стоны и вопли ярости. Однако черткойцы явно уступали противнику. И все же, принимая во внимание величину «Аскола», потребовалось несколько часов на то, чтобы занять его от хвоста до кормы. Битва закончилась победой Вэйнамо.
Когда люк капсулы открылся, Элва поднялась. Сначала шестеро вошедших показались ей чужестранцами, она была слишком уставшей и взволнованной, чтобы ясно соображать, но минуту спустя поняла причину своего первого впечатления.
Все они были одеты в голубые форменные мундиры, а Элва никогда не видела раньше хоты бы двух жителей Вэйнамо, одетых одинаково.
«Конечно же, это военная форма, — подумала она. — Но это несомненно мои соотечественники — светлокожие, скуластые, с прямыми волосами. И глаза у них такие же голубые, чуть-чуть раскосые, ярко горят на покрытых пороховой гарью лицах».
Постепенно, преодолевая шум в голове, она расслышала слова молодого мужчины, стоящего впереди.
— Я приветствую вас, госпожа Элва. — Он сделал шаг вперед и пожал ей руку.
— А это точно она? — послышался грубоватый бас.
Еще один человек протиснулся сквозь толпу. Он был в неряшливой потрепанной одежде военнопленного, улыбка тронула его тонкие губы на изможденном лице, и он склонил перед Элвой седеющую голову.
— Когда меня освободили, я тотчас поспешил сообщить бойцам, что мы, возможно, найдем вас в одной из спасательных капсул. Вы моя спасительница, госпожа Элва из Тервала.
— О, да. Надеюсь, с вами тоже все в порядке, капитан Ивало, узнав мужчину, промолвила Элва, преодолевая слабость.
— Да, спасибо. Скоро вся планета узнает, сколько пленных осталось в живых благодаря вам.
Командир, молодой парень, подошел ближе и собрался было обратиться к Элве с благодарностью, но Ивало прервал его на полуслове.
— Одну минуту, господа, — сказал капитан. — Давайте сначала займемся менее приятным делом.
Командир заколебался, и сомнения отразились на его приятном лице гримасой боли.
— Хорошо, я согласен, — промолвил он.
Двое солдат привели Корса Голиева. Адмирал был весь в крови, его шатало, но он держался мужественно. Увидев Элву, он воспрянул духом и спросил заплетающимся языком:
— Тебе не причинили вреда? Я так переживал!
Тогда Ивало, отчеканивая каждое слово, сказал:
— Все факты преступлений адмирала мы представим суду: однако, госпожа Элва, вы вправе вынести ему свой приговор. Суд может помиловать этого человека, а вам виднее, как с ним поступить.
Командир отряда выразил готовность подчиниться приказу Элвы.
— Выносите свой приговор, госпожа, — подтвердил он, с гневом глядя на Голиева.
— Элва, — прошептал Коре пересохшими губами. — Элва…
Она посмотрела на него, и перед ее глазами предстал горящий поселок, мертвецы в высокой траве и окровавленное тело Карлави.
Неожиданно все это показалось ей очень далеким, почти нереальным.
— Этот человек причинил слишком много зла, — сказала она. Задумалась на несколько секунд и сухо добавила: — Выведите его за дверь и расстреляйте…
Голиев начал было говорить что-то неразборчивое, но его тотчас вытолкнули прочь.
Все вышли, остался один Ивало.
— Госпожа, — начал он, медленно, словно стесняясь.
— Да, Ивало. — Слабость вновь овладела ей, и Элва присела в кресло. В душе у нее воцарилась полная пустота, без эмоций, без чувств, без мыслей. Она закурила.
— Наши солдаты сказали мне, что Вэйнамо якобы совсем не изменился. Наша культура обладает удивительной стабильностью, несмотря на все беды и ужасы войны. Теперь же, для окончательной уверенности в победе, нам надлежит напасть на Черткой и обезвредить осиное гнездо. А что касается вас лично, я успел узнать, что ваше поместье Тервал остается в вашей собственности, вместе со всеми людьми и землями.
— Я должна немного вздремнуть, — слабо сказала Элва, потом, словно спохватившись, спросила:
— У вас, Ивало, кажется был ко мне вопрос?
— Все это время я пытался понять, почему вы остались с черткойцами, ведь у вас была возможность бежать?
Она сама удивилась собственной улыбке:
— Я знала, что могу быть полезной на Вэйнамо, однако там, на Черткое, я спасла многих соотечественников от верной смерти. И пожалуйста, Ивало, не создавайте вокруг моего имени романтический ореол, ведь на самом деле я ужасная трусиха.
— Вы хотите сказать, что знали о победе Вэйнамо заранее? Но вы не могли ничего знать! Я уверен.
— Вы, Ивало, несправедливы к нашему народу, подобно черткойцам. Они тоже считали жителей Вэйнамо отсталыми пахарями, и вот результат. Нельзя недооценивать противника — это прописная истина. Черткойцы забыли о главной силе вэйнамцев — силе их духа и морали. Они забыли, что наша наука была в первую очередь ориентирована на поддержание жизни, и, нарушив равновесие, черткойцы переориентировали науку в обратном направлении.
— Но у нас не было развитой промышленности. Да и сейчас нет.
— Когда вы, Ивало, сказали мне о попытках создания бактериологического оружия, вы только укрепили мою веру в нашу наук-у. Ведь правительство никогда не отказалось бы без причины от идеи распространения вирусной культуры на Черткое.
Элва помолчала немного и продолжила:
— Я даже могла себе представить, сколь далеко продвинется наша наука, особенно физика. Но у Вэйнамо было целых три десятилетия, которых не было у противника. Поэтому я была уверена в победе, и моя основная задача, мой вклад в нее заключался в том, чтобы вернуть обратно вас, пленников.
Он смотрел на нее с благоговением.
«В конце концов Тервал живет своей жизнью уже шестьдесят два года, думала Элва. — Вряд ли кто-нибудь меня ожидает на родине. Я буду так одинока».
Послышались гулкие шаги в коридоре. Вернулся командир отряда и доложил:
— Приговор приведен в исполнение. — Он приблизился к Элве тихо, почти застенчиво.
— Я смею надеяться, — сказал Ивало, — что госпожа разрешит мне посещать ее время от времени.
— Думаю, что да, — сказала она.
— Мыс вами, госпожа Элва, являемся своеобразными отщепенцами во времени, и нам довольно трудно будет разобраться в новой реальности, промолвил Ивало. — Думаю, мы должны помогать друг другу. Вы, например, с трудом будете привыкать к мысли о том, что ваш сын Хаук по-прежнему фригольдер Тервала.
— Мой сын?! — воскликнула Элва, поднявшись. Отсек поплыл у нее перед глазами.
— Да. Это зрелый мужчина, проживший счастливую жизнь, — добавил Ивало. — Похож на своего отца Карлави, когда тот был жив. И он, в свою очередь, закончил Ивало? — стал отцом прелестного малыша по имени Хаук. Все с нетерпением ждут вас дома.
Элва, слабея, упала в объятия молодого командира — своего внука.