Распустив взвод, я прибыл к подполковнику Оноприенко и доложил о неудаче поисков.
— Да, — согласился командир. — Легкое ли дело обнаружить в лесах беглеца. Он подвижен, не оставляет следов. Поблагодарим бога — могло быть хуже. Напишите объяснение, Петр Петрович, будем надеяться, последнее, а утром — прочь от этого места. В часов семь и выступим.
Времени у меня осталось вечер и ночь.
Я поехал к Шульману.
XXXI
На лавке возле Шульмана стояло полдюжины бутылок — все запечатанные.
"Вот как заботятся о раненом настоящие товарищи", — сказал лекарь. "Еще бы! — ответил я. — Ведь вы, Яков Лаврентьевич, принесли на алтарь Победы свою кровь. Не удивлюсь, если награду получите". — "Свое я уже получил, — сказал лекарь. — А вы, говорят, мятежников искали. Ну что?" "Покамест ничего. Но думаю, узнал подлеца". — "Вот именно — подлец, сказал Шульман. — Испортил настроение. И пить не хочется. Разве с вами. Откройте кагор — подполковник лично привез. И мне налейте". — "А я к вам с просьбою", — сказал я. "Уж не опять ли на дуэль ехать? Решительно отказываюсь — жить хочется". — "Нет, другого рода". — "Ну, тогда слушаю".
— Вчера, — сказал я, — мы подписались в том, что Северин Володкович покончил жизнь самоубийством. Так вот, он был убит, а всех нас ловко обманули.
— И вы знаете, кто это сделал?
— Знаю. И хочу с вами поделиться. Мне ваше мнение интересно.
— А мне ваша история.
— Ну, так послушайте. Если надоест, скажите откровенно.
— Готов слушать всю ночь.
— Начну с того, что Северин вовсе не несчастный Ромео, каким рисовал его отец. Он был взводным командиром в отряде повстанцев, две недели назад разбитом. Избежав пленения, он и с ним трое приятелей пришли сюда. Одного из них убил Лужин, второго я спас на Шведском холме, третьему помог сбежать из поповского сарая. Надеюсь, вы меня не осудите?
— Так это вы! — воскликнул лекарь. — Жму вам руку. Но как, как это было?
Я рассказал.
— И вы не устыдились жаловаться на свое бессилие? — укорил меня Шульман. — Или попросту разыгрывали?
— Нисколько, Яков Лаврентьевич. Поймите меня. Просто грех искупил. На мне был, на вас — нет. Но продолжать?
— Вы еще спрашиваете.
— Два дня назад Северин привел семью в замешательство просьбой денег. Отец, взяв за компанию Михала и Людвигу, отправился за деньгами в город. Я встретил их у корчмы, когда они возвращались. Вид у них был тусклый. Такая просьба не вызвала бы удовольствия и несколько месяцев назад, хоть тогда поступки Северина семейному благосостоянию не угрожали. Тогда граф Муравьев еще не испытывал родственные чувства круговой ответственностью, еще в Сибирь никого не гнали и не лишали имений. Другое дело сейчас, когда постановлено: хочешь владеть имуществом, доложись, что сын — инсургент или что брат — инсургент; доложись, где он, появляется ли дома, и обязательно донеси, если появится. А Северин связи с домом не держал. Может, к этому дню его уже в мыслях и похоронили. И вдруг явился и просит денег. Кандидат на виселицу. Живая угроза семье. Схватят — улика неопровержимая — прощайте пруды, ужины, лебеди и слуги, прощай свадьба — Красинский-то еще не родственник, ему — ничего, прощай хозяйство на немецкий манер, слава богатого помещика. Есть о чем задуматься, да?
— Не без того, — согласился лекарь.
— Но проехав от корчмы до церкви, семья Володковичей изменилась в настроении настолько, что нас пригласили в усадьбу. Господин Володкович объяснил, что преследовал этим приглашением две цели: подчеркнуть свой патриотизм, любовь к армии и нейтрализовать нас завязавшимся знакомством. Как глава дома он поступил правильно.
— Хотелось бы, — сказал Шульман, — чтобы подобную щедрость проявляли все патриоты. По крайней мере, в отношении вин.
— Теперь обратим внимание на время, — продолжал я. — Мы прибыли в половине восьмого. Спустя четверть часа приехал исправник. В восемь часов вы, я и Михал сидели в беседке. В десять прозвучал выстрел, а в половине одиннадцатого в той же беседке мы увидели труп. По словам господина Володковича, Северин расстался с родными в семь… В двадцати минутах ходьбы от прудов его ожидали приятели. Он до них не дошел. Где он провел три часа, никому не известно. В момент выстрела все Володковичи и Лужин сидели за столом. Как вы думаете, кто убил?