Ууу, знал бы он, что я себе способен нафантазировать. Последний психоаналитик, к коему мама меня пристроила еще в эпоху моего бурного отрочества, выбросился из окна, по слухам — с воплем «гоблинов не существует!!!». Проще было поверить, что существуют, только хорошо прячутся, честное слово. По крайней мере, не так болезненно. Двадцать второй этаж, это вам не абы какие хаханьки. Нет, конечно, я не претендую на все лавры, у него и без меня пациентов хватало, но с тех пор мама предпочитала относиться к моим странностям с пониманием, а не пытаться их локализовать и вылечить.
— Чтобы не возмущать лишний раз ткань мира, я предполагаю воспользоваться Вратами.
О чем это он? А. Понял. Это мне ответ.
— И где они?
— Врата, по сути, не есть «где», — доходчиво объяснил Эл. — И не «когда» тоже. Но, если оперировать понятиями эвклидовой геометрии, то…
— Ты не пизди. Ты пальцем покажи.
— А, сучий потрох! — ни к селу ни к городу ввернул фон, сломавши о замок складной нож. — Ты уж укажи, любезный Хранитель, чтоб мы свои дупла ненароком не занесли к тем местам заповедным.
Мы друг друга поняли.
И довольно давно.
Хотя эта его манера лезть куда ни попадя меня сильно раздражает. Особенно если учесть, что расписывается он за обоих и тут же благополучно об этом забывает, а потом совершенно искренне удивляется, какая небывалая приключилась задница.
— Ну, ближайшая известная мне стационарная точка входа несколько восточнее. Хотя, очевидно, есть и ближе.
— Эл, а Эл. Дай меч на минутку.
— Эээ, зачем?
— Замок разъебошу.
— Позвольте мне.
Эл нагнулся чуть вперед, чтобы не зацепить потолок, и вытянул из ножен клинок. Ого же, какой меч! Я бы обозвал двуручным, хотя, похоже, у Эла он считался полуторным, лезвие обоюдоострое, на конце сведенное в иглу и все в диковинных письменах–рунах. Эл плавным движением выплыл в сторону из–за стола — Айрин шарахнулась подальше — припал к полу и дважды коротко взмахнул мечом. Лезвие тонко свистнуло, затем Эл выпрямился и красиво крутанул меч обратно, не глядя попав в узкое устье ножен. Чтоб я так жил. Вот она, настоящая–то магия. Почему–то и рассказки этого рубщика сразу показались на порядок убедительнее. Может, просто потому, что желания спорить резко поубавилось.
Мик посидел, приглядываясь к замкам, которых клинок только легонько коснулся по разу, присвистнул, толкнул один и другой. Чемодан уронил крышку на пол, и из его недр со стуком и грохотом высыпалась наша оружейная коллекция. Айрин, под ноги которой все это богатство покатилось, в очередной раз крупно содрогнулась. Вот неженка.
— А что ты скажешь, если мы возьмем на себя заботу об Айрин? — поинтересовался я у Эла. — Сам же говоришь, какое–то время, видимо недолгое… Ты не смотри, что Мик сам выглядит, как «этот, знаешь». В глубине души он нежен и раним, как бурундук на морозе. Защитим в лучшем виде.
Эл погрустнел.
— Сожалею, но вы даже не представляете, с чем и с кем вам придется иметь дело. Я верю, что от местных союзников жителей Ада — таких как этот, под окном — вы сможете защитить ее и себя, но когда в ход пойдет магия… простите, но доверять вам судьбу мира я просто не имею права.
Видел я, как быстро он вытаскивает свою фиговину.
Вернее, как быстро он изволил нам продемонстрировать ее вынимание.
А вот обгонит ли пулю? Мне всего–то кистью качнуть…
Эл уставился мне в глаза трогательными гляделками незаслуженно обижаемого пса. Чудные они у него все–таки. Не бывает таких глаз у людей. По крайней мере, в стране пепси–колы, толстожопого Элвиса и нескончаемой вереницы магазинов–на–диване.
— Не думаю, что успею, — сообщил он проникновенно. — Хотя и попробую. Хранитель — это судьба, мистер Мейсон, и судьба нелегкая. Я от нее не побегу. Но делить нам нечего — мы на одной стороне.
Еще один на мою голову, не понимающий абстрактных интересов.
Что любопытно — он мысли читает? Или у меня на роже все тайные мысли проступают крупными печатными рунами?
— Но мы ж за нее беспокоимся, — пояснил Мик. Между прочим, у руках у него как–то ненавязчиво возник извлеченный из чемодана «глок». — Она нам как родная, хотя и странная. Особенно Мейсону, ему вообще все бабы… Ладно, это пропустим. Ты бы своих родных отпустил в ад с незнакомым маньяком? Ладно, а можно нам с ней?
— В Ад? — не поверил Эл. — Добровольно?
— А он и правда повсеместно такой уж ужасный? Никаких оазисов?
— И Цитадель эта ваша, — вот и я о чем — никак не похож Эл на неблагополучное дитя из голодающей страны третьего мира. Чтоб такую морду наесть, надо грести жизненные блага бульдозерным ковшом. — Неужели и там никаких удобств?