За раненого парня Катя почти не волновалась, почему-то свято уверовав во всемогущество ошейника. Куда больше её беспокоило, как примут их – чужестранцев в деревне. Снова запрут где-нибудь в погребе? Будут бояться? Пустят на опыты? Сочтут ее ведьмой и сожгут? Горыныч (так и неясным осталось – имя это или прозвище) был неразговорчив. Как бы то ни было, она твердо решила больше никогда и ни при каких обстоятельствах не использовать свой дар. Ничего хорошего он им не принес. Вот только за Руслана было страшно. Он еще слишком мал, вдруг не сможет контролировать себя.
«Значит, все же со Змеиных гор пришли,» – сделал Горыныч вывод после краткого рассказа об их странствиях и ни о чем больше не расспрашивал. А насчет деревни пообещал, что не обидят их. Вот и весь сказ. Гадай теперь так это, или не так. Катя и гадала, меняя попеременно отчаяние и надежду местами.
Сначала показались сады. Целая долина, со всех сторон защищенная горами, которую они миновали, была засажена фруктовыми деревьями. Хорошо накатанная грунтовая дорога вилась между ними. Тут и там виднелись сложенные для костров поленья. Видимо для того, чтобы уберечь созревающий урожай от заморозков. Здесь уже были люди. На вид самые обычные. Настороженные при виде незнакомцев, обеспокоенные безжизненным видом Матвея. Здесь нашлась и лошадь с телегой, куда немедленно уложили мальчика. Возница – удивленно хмыкающий при виде чужаков щуплый дедок, тут же погнал вперед, оставив Горыныча со спутниками добираться дальше налегке.
Деревня оказалась и не деревней вовсе. Уж больно велика. Она привольно раскинулась в следующей долине, теснясь и выплескивая не поместившиеся домики, казавшиеся отсюда не больше спичечных коробков, на склоны гор. Домиков было, навскидку, несколько сотен. Сколько же людей здесь живет?
«Около трех тысяч человек,» – сообщил Горыныч. – «Давненько не переписывались.»
«Так много?» – изумилась Катя. – «Я не думала, что так много людей может жить на земле.»
«Бывает и побольше. В других деревнях,» – внес ясность Горыныч. – «Но земля у нас небогатая, больше народу в одном месте не прокормится. Вот и расселились подалее друг от друга.»
Маленькие, типично деревенские домишки, взятые в осаду огородами и хозяйственными постройками, перемежались зданиями побольше – общественными или какими-то производствами. Дома были деревянными, каменными, либо серединка-наполовинку: первый этаж – каменный, второй – деревянный. Через реку перекинулся основательный каменный мост. Позади него крутились колеса двух мельниц. Вымощенные булыжником дороги разбегались по деревне веером. В пыли копошились свободолюбивые куры и бегали собаки, одинаковые как братья – близнецы. Если не заниматься искусственным выведением пород, то все собаки рано или поздно возвращаются к своему естественному виду – становятся похожи на волков. Пусть не характером, но внешним видом точно. Но и это оказалось не все. В нескольких окрестных долинах лес был сведен подчистую, там зеленели поля и пастбища.
Люди занимались своими делами, поглядывая на незнакомцев, конечно, но не более того. Горыныч довел их до своего дома. Сдал гостей на руки одной из своих прибежавших дочерей и девочке лет восьми, немедленно начавших суету на кухне, собирая на стол, и отправился проведать Матвея, увезенного к доктору.
Совет деревни без лишней бюрократии постановил, что пришельцы могут остаться в деревне и занять на время заколоченную избу, в которой раньше жили Матвей и Алина с матерью.