А я впервые в жизни столкнулся наяву с артефактом внеземного происхождения.
Наша четверка продолжала сидеть все в тех же креслах и даже в том же салоне, правда, в несколько урезанном виде. Мы были заключены в светящуюся сферу, диаметром примерно пять метров и медленно планировали вниз. Все выходящее за границу сферы было уничтожено.
Приближаясь к поверхности, нет, не земли — океана, мы — пассажиры этого странного спасительной капсулы сохраняли удивительное спокойствие. Спускались мы в районе Полинезии, где, океан покрывала россыпь больших и малых островов.
Впрочем, хладнокровие, продемонстрированное моими спутниками в первые минуты теракта, быстро сменилось сначала дружным непрерывным матом, а впоследствии отдельными особо выразительными репликами. При этом, задним числом вынужден был признать, что мое твердое убеждение в превосходстве великого и могучего родного языка, в части крепкого словца, было значительно подорвано.
Дело в том, что наша оболочка, и мы с нею внутри, начала вращаться. Сначала потихоньку, потом все быстрее и быстрее. Чертова ракета не смогла равномерно обрубить всю поверхность фюзеляжа аккурат вдоль поверхности защитной сферы. В результат небольшие, буквально до метра в длину, хаотично выступающие элементы при падении испытывали неравномерное сопротивление воздуха. Что и привело, в конечном счете, сначала к болтанке, а затем к раскручиванию всей конструкции. К счастью, все мы были пристегнуты к креслам страховочными ремнями. В противном случае из наших тушек вышел бы хорошо перемолотый мясной фарш, равномерно размазанный по салону.
Я всегда равнодушно относился к аттракционам типа американских горок. Но после этого случае проникся ненавистью к подобному развлечению.
Ежеминутное вращение с ног на голову и так на протяжении получаса — это нечто, запоминающееся на всю жизнь. На этом фоне даже сам факт террористического акта отошел на второй план, будучи вышибленной очередным особо извращенным комбэком типа: голова — ноги с переворотом через левое плечо и непременным рвотным позывом в довесок.
Благодаря защитной сфере мы аккуратно спустились на воду. И успели освободиться от страховочных ремней до того, как сфера исчезла, а обломок фюзеляжа трансконтинентального авиалайнера погрузился в пучину океана. И уже через полчаса наша группа в полном составе валялась на ослепительно белом бархатистом песке, внимая шуму набегающих волн и вглядываясь в треугольники плавников акул-людоедов барражирующих зону затопления обломков фюзеляжа.
Как оказалось впоследствии, район катастрофы был закрыт для спутникового мониторинга. Никто не смог увидеть нашего чудесного спасения.
Нашли нас только через десять дней, на одном из многочисленных Полинезийских островов.
За это время все большие и малые новостные каналы облетели некрологи, посвященные чудовищной гибели командующего космическими силами ООН Изи Рабиновича и лауреата Нобелевской премии Онозаки Кеита, и еще 250 человек по списку. Трагедия, обрастая новыми кровавыми подробностями, кочевала из одной информационной ленты в другую.
Мы же все это время наслаждались теплым солнцем и мягким морским бризом на чудесном островке. И жили простыми человеческими радостями, которые доступны лишь людям, избежавшим верную гибель. Пожалуй, это были лучшие дни в моей жизни. За эти десять дней вынужденной робинзонады на необитаемом острове мы здорово сдружились между собой. И остались друзьями на всю жизнь.
По общему молчаливому согласию, происхождение артефакта, спасшего наши жизни, никогда на обсуждалось. Все мы прекрасно понимали, что существуют вопросы, которые не следует задавать.
Глава первая
Конец старого мира
Глава первая. Конец старого мира
Я сидел за столиком в своем любимом кресле на крыше пятнадцатиэтажного здания, вдыхая тягучий запах шотландского виски. Мягко душистый, сливово-шоколадный, с легкими нотками груши и дуба. Настоящий запах праздника. Дым? Никакого дыма. Дым появится завтра. Он будет резать глаза, выжигать легкие, вызывать асфиксию и закрывать небо.
Хрустальные грани стакана в моей руке причудливой мозаикой разбивали на части рвущийся мир. Разноцветные всполохи магнитных бурь, зарницы и молнии, гуляющие по небу, триумфально знаменовали собой конец эпохи.
Действо, символизирующее окончание целой эпохи в развитии человечества. Завтра, если это завтра наступит, люди уже не смогут жить по старому.
Над головой с треском и свистом пролетал очередной яркий метеорит, искрясь всеми цветами радуги. Стеклянный купол над террасой усиливал буйство красок развернувшееся в ночном небе и придавал разворачивающейся драме особое очарование.