- Да было такое дело, но своей цели я достиг, индивидуальные тренировки мне разрешили.
- Неужели? И, каким образом? - Миша сдёрнул полотенце, не торопясь вытер лицо.
- Я все кирпичи уложил, Бондар как это увидел, даже слезу от умиления пустил, а старший сержант Селехов от удивления до сих пор заикается, - улыбнулся я.
- Гонишь? - глядя на меня добрым бычьим взглядом, хрустнул суставами Миша.
- Знаешь, почти нет. Правда, мне стройбатовцы чуток помогли, пока я был в особом отделе.
- Так, а с этого места подробнее, - нахмурился друг.
- Да всё нормально, - спешу его успокоить, - там, похоже, разобрались, что я не Панкратьев, а Стрельников.
- Неужели?
- Хотелось бы. В общем, поживём, увидим, - в размышлении проговорил я, - главное мать услышал.
- Здорово! - Миша ещё раз хлопает меня по плечу. - Ну, ладно, держи меня в курсе. Погнал в автопарк. Прапор вызывает, там какая-та фигня приключилась, ночью на постового волк напал.
- Чего? - округляю я глаза.
- Пустое. Какой волк рядом с Москвой, - ухмыльнулся Миша, - определённо, это одичавшая собака, но сапоги у парня конкретно порвала, хорошо, что тот успел выстрелить. Говорит, попал прямо в грудину, но не завалил, зверь убежал в сторону заброшенного метро. Вообще-то, какая-та фигня с тем метро, местные всякие страшилки рассказывают, будто в нём нечесть поселилась. Бред конечно, но я слышал, его собираются взрывать, а вот это уже странно. Там явно, какая-та аномалия, излучения, вредные газы, как пить дать, они то и вызывают у местных галлюцинации.
- А тебе, зачем туда идти, пускай прапорщик и разбирается, - забеспокоился я за друга.
Миша напряг на руках мышцы, они тяжёлыми валунами прокатились под гимнастёркой, и, усмехаясь, произносит: - Так, уважает он меня, я уазик поймал. Это произошло, когда колесо меняли, случайно выскочил домкрат, а прапор как раз под днищем лежал, расплющило б его в хлам. С тех пор шага без меня не делает, говорит, я приношу удачу, - хохотнул Миша.
- Как ты ещё жилы себе не порвал, - удивляюсь я, с уважением глядя на друга.
- Пустое, в своей деревне я трактора из грязи вытягивал руками, - без всякого бахвальства произносит Миша.
- Ты не перестаёшь удивлять, - искренне говорю я.
- Это ты меня потряс, индивидуальные тренировки разрешили, кому сказать, - он повёл широченными плечами. - Всё, я погнал! - Миша хлопнул ладонью по моей руке и быстро уходит.
Прохожу мимо каптёрки, внезапно оттуда вываливает Мурсал Асварович, мигом замечает мой слегка свободный ремень. У молодых он должен, перетянут, чуть ли не до позвоночника, сами же, носят их, если говорить грубо, на яйцах.
- Ничего ж себе, - возмущается он, - затяни!
Не спорю, чуть затягиваю, не свожу с него пристального взгляда, когда же он от меня отстанет.
- Слабо затянул, - Мурсал пытается просунуть палец между бляшкой и животом.
- Да, вроде нормально, - вспыхиваю я.
- Дай сюда! - он снимает мой ремень, меряет по своей голове, вновь протягивает.
Пытаюсь застегнуть, ну очень узко! Раздражение захлёстывает душу, расслабляю ремень так, что он брякнул ниже пояса.
- Ну, ты и хам, - тянет Мурсал Асварович, - а ну пошли в бытовку!
Заходим, он становится в боксёрскую стойку. Не шевелюсь, смотрю прямо в его чёрные глаза. Он словно взрывается, профессионально бьёт в голову, но я быстро ухожу в сторону и со всей силы рефлекторно наношу удар ногой в шею. Мурсал Асварович, растопырив руки, летит в угол каптёрки, прямо в толстое зеркало два на метр и, окровавленный падает в осколки. Дверь моментально распахивается, на пороге возвышается прапорщик Бондар.
Каптёр пытается встать, лицо всё посечено, кровищи как с порося, неожиданно он выкрикивает: - Товарищ прапорщик, всё нормально! Завтра, такое же зеркало достану!
Ничего не меняется в лице прапорщика Бондара, закрывает дверь, уходит. Помогаю каптёру встать.
- Ну, ты даёшь! - утираясь полотенцем, говорит Мурсал Асварович. - Где вот мне теперь, такое зеркало искать?!
- Извини, - искренне раскаиваюсь я.
- Ладно, забыли. Где так драться научился?
- В Севастополе.
- Как-нибудь побоксируем, вечерком. Ты не против?
- Почему нет? С удовольствием, - я с удивлением смотрю на каптёра, он не испытывает ко мне никакой злости, лицо обычное, невозмутимое.
- Тогда держи "краба"! - Мурсал протягивает толстую ладонь.
Настроение пятибалльное, иду в бытовку, надо бы подшить воротнички, мимо прошуршал рядовой Ли, ловлю его за рукав. Он непонимающе глянул мне в глаза.
- Послушай, - с напором произношу я, - с виду ты нормальный парень, утверждаешь, что имеешь чёрный пояс по каратэ, а ведёшь себя как шестёрка.
- Не понимаю тебя, - кореец сузил и до того узкие глаза.
- Что сержанты приказывают, сломя голову бежишь исполнять, унитазы уже блестят как у кота яйца, ты бы умерил свой пыл.
- Я не понимаю ...
- Чего тут понимать, надо как-то лавировать, стараться меньше попадаться им на глаза ... и не следует показывать такое рвение, ребятам это не нравится, считают, что в лучшем случае ты хочешь выслужиться, а в худшем - обычная шестёрка, - с сожалением произношу я, мне интуитивно он нравится, но я не могу понять его поведение.
- Ах это, - Ли улыбнулся, - мы разные, Кирилл. Я считаю своим долгом исполнять приказы командиров, ведь мы служим в советской армии.
- Да какие они командиры, обычные сержанты, причём хамоватые, они иногда по ночам наших ребят бьют ... узнаю кто, отметелю, - со злостью произношу я.
- Не знал, помрачнел Ли, - тогда это нарушение Устава.
- Что ты прицепился к Уставу, своей головой надо работать! - вспыхнул я.
- Ладно, Кирилл, мне умывальники надо дочистить, - с мягкой улыбкой произносит Ли.
- Ну, как знаешь, - разочарованно говорю я, - тебе жить.
Он скорым шагом пошёл в сторону туалета. Внезапно на пороге казармы появляется сержант Милюхин и рявкнул на дневального: - Из офицеров кто-то есть?
- Товарищ сержант, все убыли и прапорщик Бондар тоже! - бойко докладывает тот.
- Это хорошо, - сержант Милюхин ощутимо качнулся, выудил из-за пояса бутылку водки, сделал смачный глоток, - что-то я устал, ноги не держат, - он рухнул на табурет и с тупым видом смотрит на свои замызганные сапоги.
В этот момент с ним поравнялся Ли: - Товарищ сержант, разрешите пройти в умывальник!
- Ты кто? - выдохнул Милюхин.
- Рядовой Ли! Иду выполнять приказание старшего сержанта Селехова, мыть умывальник!
- Не кричи так громко, - поморщился сержант и гнусно усмехнулся, - вот тебе новое приказание, видишь мои сапоги, в дерьмо залез. Так вот, вылежи их так, чтоб блестели как яйца у кота Васьки.
Ли напрягся, чёрные глаза недобро блеснули: - Это не по Уставу, товарищ сержант!
- Что?! - Милюхин пытается схватить его за голову и тут, я оценил такой профессионализм, Ли поддаётся движению рук сержанта и молниеносно наносит удар головой в живот. Милюхин охнул, и начал сползать с табурета. Младший сержант Хиль и ефрейтор Матвеев, которые посмеиваясь, наблюдали за отвратительной сценкой, опешили, затем, с криками: "Тебе не жить, дух!" - бешено вращая глазами, понеслись на Ли.
И тут кореец передвигается в характерную стойку, дожидается, когда они к нему подбегут, подпрыгивает, легко сбивает их стремительными ударами ног. Младший сержант и ефрейтор рухнули без сознания. Открывается каптёрка, выбегает Мурсал: - Что за херня! - и двинулся на Ли.
- Мурсал, стой! - крикнул я.
- Что за херня! - он поворачивает ко мне перекошенное злобой лицо.
- Они сами виноваты! - я подскочил к нему. - Захотели чтобы Ли вылизал их сапоги.
- Что за херня?! - обомлел каптёр и опускает свои кулаки. - Это точно? - он не сводит с меня пронзительного взгляда.