Он падает в руки, весь в причудливых раковинах. С подбородка на него капает кровь и с шипением впитывается в поверхность камня, протираю ладонью - словно обожгло.
Почему горит всё тело? Странное состояние. Похоже, я лежу, и двинуться не могу. Глаза закрыты, а в них словно песок. Силюсь открыть веки, пронзает боль, кровавый туман застилает мозг.
"Я боюсь, вдруг сейчас на ноги вскочит" - слышится визгливый голос.
"А ты сухожилия на ногах подрежь" - басит кто-то рядом.
"Не режется, пилю, пилю!" - нотки в голосе плаксивые, словно у маленького ребёнка.
"Смотри, нехристь, как надо" - некто цепко обхватывает ноги, резануло болью. Корчусь, мотаю головой из стороны в сторону, с силой лягнул ногой, попал в мясистую хмурую рожу прикрытую капюшоном. В тот же мгновение раздаётся грязное ругательство, но неожиданно ,,, пронзительно звонит мобильник. Машинально шарю по карманам, подношу трубку к уху. Я стою возле вырубленной ниши, весь в пыли, с подбородка сочится кровь. Наваждение! Оглядываюсь по сторонам. Я у клиента, из кухни доносится запах подгоревших помидоров и гнусавое бормотание, вероятно, он что-то напевает себе под нос.
- Ало, - с трудом произношу я, мне ещё не по себе от странного наваждения, словно на мгновение заснул и мне приснился кошмар.
- Папа, привет! - слышу родной голос.
- Ты в городе? - несказанно обрадовался я.
- В Симферополе, только прилетел. Я зайду к тебе?
- Конечно! - улыбаюсь я. - Только, давай ближе к вечеру. Я на работе, затем на дачу заеду, собак покормлю.
- Хорошо папа, я с Машей приду.
- Буду рад, сынок, - в душе потеплело. Кладу мобильник в карман, убираю мусор. Что же так больно? Хожу, хромаю. Стягиваю кроссовки, чуть выше пяток явственно выделяются красные рубцы, даже кровь сочится. Откуда эти раны? Может, осколками камней задело?
Мусор складываю в мешок, умываюсь, прихрамывая, выхожу к заказчику: - Ниша готова, можете принимать работу.
- Так быстро?
- Ну, да, конечно, быстро, - с иронией смотрю на него.
- Сколько вы считаете ... заработали, - у клиента предательски дрогнул голос и забегали глаза.
Не стал завышать расценки, называю сумму ниже нижнего придела - пятьсот рублей, хотя за такую нишу беру не меньше тысячи, но мне хочется поскорее убраться из этой квартиры.
- Как то, дороговато, вы же работали всего пару часов, я своим работникам за это время плачу в три раза меньше.
Усмехаюсь, такое часто бывает, не оговоришь в самом начале зарплату, вот и получается, подкупило: "оплачу, сколько скажите", "большое человеческое спасибо" ...
- Возьмите сто рублей, - блеет он и тянет замусоленную бумажку.
- Я сейчас нишу бетоном замажу! - во мне зреет злость.
- А вы, не хамите, забирайте деньги и валите из моей квартиры!
- Круто, - зло улыбаюсь.
- Полицию вызову, вас ещё привлекут за проникновение в чужое жилище. Вот, берите деньги и убирайтесь!
- А не пошли бы вы со своей подачкой! - я взваливаю на себя сумку, беру тяжёлый чемодан с отбойником, хлопаю дверью.
- Как хотите: "баба с возу, кобыле легче!" - слышу вдогонку довольный голос.
Настроение ниже плинтуса, вновь сталкиваюсь с человеческой несправедливостью. Сколько же можно! Откуда такие уроды выползают?
Сажусь в машину, прогреваю, заодно успокаиваюсь. Смотрю в окно, с платанов падают подсушенные листья. Осень. Гости разъезжаются, дороги в Севастополе становятся более-менее свободными. В это время года море ещё тёплое, а ночи бархатные и в лесу хорошо: шашлычок, печёная картошка, сухое вино ...
Отжимаю сцепление, морщусь, ноги болят. Некие обрывочные картинки мелькают в мозгу, но связать в единое целое не могу.
Остаток дня провожу на даче. Собаки счастливы, лижутся и лижутся, всё нализаться не могут, пока не гаркаю на них. Сижу на деревянной скамье, сам сделал, под ногами опавшая листва, с дорожек её не убираю, мне нравится некий природный беспорядок.
Домик небольшой, но уютный. Сделал его для своей матери - все удобства, даже газовую плиту поставил. Сейчас она в Москву уехала, погостить у друзей, приходится каждый день ездить, кормить зверьё.
Уезжать не хочется, но помню, сын обещал заехать. Выезжаю. Уже слегка темнеет. Выворачиваю на трассу, машин нет, хочу по привычке разогнаться, но в последний момент передумал и вовремя. Замаскировавшись в кустах, стоит полицейская машина. На дорогу выходит сочный ГИББДшник, важно машет жезлом, сквозь зубы ругаюсь, поправляю лицо, чтоб было благожелательным, останавливаюсь, лучезарно улыбаюсь: - Что-то нарушил?
- Документики, пожалуйста, - его лицо излучает сытость радостного жизнью человека. Появляется и напарник, в руках дубинка, он методично постукивает ею по ладони, наверное, у него со временем выработалась такая привычка и закрепилась в рефлексах.
- Выходите из машины, - выражение у сержанта такое, словно он предлагает своему другу составить компанию.
- Вроде, ничего не нарушал, - чертыхаясь в душе, говорю я.
- Все так говорят. Выходите, мужчина! - в голосе появляется нажим.
Решаю не злить представителей власти, глушу двигатель, выбираюсь наружу.
- А вот, скажите, что со стеклом?
- Дебил кулаком ударил, - не стал скрывать я.
- Кулаком, кулаком, - с удовольствием выговаривает сержант. Его напарник смотрит на меня рыбьим взглядом, даже искры интеллекта нет. Ежусь, неприятно очень.
- А может, он головой в стекло влетел? А может, вы на него наехали?
- И скрылись, - вякает напарник, не уставая постукивать дубинкой по ладони.
- Позвольте, - мне не нравится разговор, может заплатить им, чтоб отвязались.
- Пятьсот рублей хватит? - в расстроенных чувствах говорю я, в последнее время мне катастрофически не хватает денег.
- Пятьсот, пятьсот, - шлёпает губами гаишник, - а теперь умножь на десять, - изрекает он, одаривая меня ласковым взглядом.
- Нет у меня таких денег, да и всё равно не дал бы, - я искренне возмущаюсь.
- Пройдёмте в машину.
- Не пойду, - артачусь я. - Что я нарушил?
- Ничего, - неожиданно говорит сержант, обезоруживает меня лучезарной улыбкой и протягивает документы. Беру, удивлён невероятно и в этот момент напарник с рыбьим взглядом наносит удар дубинкой по печени, профессионально, со знанием дела, с оттяжкой. Пронзает невыносимая боль, падаю на землю, бьюсь подбородком, швы расходятся, липкая кровь течёт по шее и попадает на чёрный камень. Зашипело.
"Он сейчас очнётся, быстрее пили жилы!" - слышу уже знакомый голос.
Дёргаюсь, верёвки, опоясывающие тело, звучно лопаются, чувствую, как бежит по артериям жгучая кровь и мышцы наливаются исполинской силой, приоткрываю тяжёлые веки. Возле меня суетятся две тени в длинных рясах, сметаю их рукой, они противно завизжали и отлетают в сторону, но быстро вскакивают, пытаются накинуть на меня верёвку. Внезапно я ощущаю на своих пальцах острые когти. Мелькает мысль: "А ведь это точно сон!" - миг, и всё исчезает, словно лопнул мыльный пузырь.
С трудом перевожу дыхание, как бьёт, сволочь. Становлюсь на колени. Кровь! Почему её так много? Хватаюсь за дверцу своей машины, поднимаюсь. Пелена с глаз исчезает, смотрю на дорогу. Ужас! Что это? Меня сотрясает дрожь, на асфальте лежит сержант, улыбки на лице нет, кожа землисто серого цвета, китель разорван, а из живота выползают толстые, белые внутренности. Его напарник уткнулся в землю и кажется, зарылся в неё по плечи, но на самом деле, его голова сиротливо катится по дороге. Картина настолько сюрреалистично дикая, что некоторое время пребываю в шоке. Затем оглядываюсь по сторонам. Кто же это мог сделать? Питбуль, что ли? Безусловно, нет. Но кто?