Он сидел не шевелясь, чувствуя боль, почти физическую, когда над ним раздался голос.
— С вами все в порядке?
Якушев резко поднял голову, даже не сообразив, что не успел изменить выражение своего лица, наполненного страданием. Перед ним стоял Михаил. Собственной персоной. Без цветов, просто, в деловом костюме.
— Что? — откашлялся Андрей, не зная, как реагировать. В горле пересохло.
— С вами все в порядке? — повторил бизнесмен, с интересом разглядывая парня, — я могу вас подвезти, если нужно.
Появление бывшего делового партнера было так неожиданно, что Андрей невольно выдохнул:
— А ты-то тут что делаешь? Вы. Делаете. Извините, — поправился Якушев, вспомнив, что Эмилиан не должен знать Мишу. Парень опустил глаза, чувствуя жгучее волнение, раздражение и тайную радость. Значит, пришел!
— Андрей Владимирович был моим другом, — просто и серьезно сообщил бизнесмен и сел рядом на лавочку. На какой-то миг его лицо стало задумчиво-серьезным, хмурым. Он упрямо не хотел демонстрировать свои эмоции перед посторонним, однако Андрей не просто так столько времени провел бок о бок со своим другом. Это была маска, за которой пряталось горе.
— Вы пришли без цветов.
Михаил в ответ повернулся, усмехнувшись, вскинул брови и… не ответил. Андрей тут же сообразил, что неприлично говорить такие вещи постороннему. Какая разница, с цветами человек пришел или нет? Главное, пришел.
— Простите, я немного не в себе. Несу чушь, — откашлявшись, произнес Якушев и посмотрел себе под ноги. Находиться рядом со своим другом было тревожно, но внутри стало как будто легче. Значит, есть хоть кто-то, кто его не забыл. Конкурент… Лучше, чем совсем ничего. А между тем очень хотелось обнять Михаила, поделиться, пожаловаться. Но что он скажет? Что он на самом деле находится в теле постороннего человека, что он не под землей, гниет, убитый конкурентами?
Сейчас Миша поднимется и уйдет. И все. А очень хотелось поговорить с ним о чем-нибудь, да хоть просто помолчать рядом. Еще пара минут, и они больше никогда не встретятся.
Да, именно Андрей нуждался в Мише, иначе зачем было постоянно уводить объекты из-под носа? И ждать, что он поймет, осознает, вернется… А этот святой человек, вместо того чтобы отомстить, еще и на могилу пришел. Даже не обижается. Расстроен.
А вдруг нет? Вдруг Якушев принимает желаемое за действительное?
— Вам теперь тендеры будет проще выигрывать.
В ответ мужчина поднялся и, скрестив руки на груди, сжал побледневшие губы. Андрей продолжал сидеть на лавочке и теперь смотрел снизу вверх, горько улыбаясь. Он очень хотел, чтобы Миша сказал, что это не так. Да пусть хоть морду набьет! Так лучше, хоть как-то поговорят. Сказать что-то доброе, сыграть Андрея было невозможно. Еще чего доброго полицию вызовет. Или психушку. Приходилось изображать Эмилиана. Да так, чтобы этот старый волк хоть что-нибудь бы да ответил.
— А вы сами-то кто? — Михаил сверлил взглядом незнакомца, не стесняясь демонстрировать враждебность. Однако, Андрей не мог не признать, что вопрос был задан крайне неудобный. Легенду-то он не продумал.
— Вас ждет водитель, чего вы вообще сюда явились?
— А ты откуда знаешь, кто меня ждет, да и вообще, кто я такой? Я, например, тебя не знаю.
Андрей прикусил губу. Это был провал. Он не должен был «узнавать» своего друга. А узнал. Это же надо было такое учудить.
— Да кто же вас не знает, Михаил Владимирович! Такого видного предпринимателя!
— Не настолько видного, чтобы меня на улице в лицо узнавали. Чай не Дерипаска.
— Вы вели дела с Андреем Викторовичем.
— Вел. И дальше. Ты-то кто такой?! Ну я понятно, пришел на могилу к другу, а ты к кому? Да еще и сопли на кулак наматываешь.
Андрей мрачно молчал, не зная что и ответить. Идя на кладбище, он даже не думал, что придется как-то объясняться. Между тем Миша продолжал, не сводя глаз с собеседника.
— Ты был прислугой Якушева? Кем-то из домашнего персонала, водителем или садовником… Находясь в доме, видел и слышал много чего. Вот только слишком молод, — мужчина коснулся пальцами гладко выбритого подбородка своего собеседника, — нет, не угадал… Тебе оскорбительно такое предположение. Да и в будний день ты бы работал, а не околачивался без дела… Кем же еще ты можешь быть? Может, ты обслуживал Андрея по другим направлениям?
Парень поднял голову, не слишком понимая мысль:
— Это по каким?
— Интимным. А что, красивый, почему нет? Могло же Андрея, царствие ему небесное, потянуть на экзотику? Восточные сказки…
Договорить Якушев не дал, кинувшись на друга с кулаками. Уж чего-чего, а таких гадостей, да еще и от Миши, он не ожидал. Это было обидно и больно.
— Да как ты смеешь говорить про меня такое? Про мертвого на могиле, говорить… — задыхаясь от гнева, говоря взахлеб, сумбурно, едва ли не плача, — пришел на могилу. Лучше бы не приходил!
Да и драться особенно не вышло. Тщедушный Эмилиан оказался быстро скручен Михаилом, правда, оба в процессе борьбы измазались в могильной земле. Андрей не сдавался, но даже ударить бинесмена не получилось. А много ли это — испачкать в грязи соперника? Но хоть что-то. Чтобы знал. А что знал? Не важно.
Однако обиженный Андрей заметил одну странность: от этой краткой борьбы и возни он получил огромное удовольствие. Может, потому что удалось прикоснуться к другу? Если не обнять, то хоть так…
— Ты больной, — прорычал Миша, отпуская из цепкого захвата своего оппонента, — ненормальный.
— Я нормальный. Это ты ненормальный. Такие гадости и мерзости говорить… Потому что знаешь, что он не ответит. Был бы Андрей Викторович жив, ты бы не рискнул говорить такие гадости.
— Это было предположение. Уж прости, но ты странновато выглядишь со всем своим объемом знаний.
— А может, я его родственник?
— Бедный родственник? — Михаил поднялся на ноги, усмехаясь.
— Ну ты-то богатый. Можно и посмеяться над теми, у кого нет денег, так же?
Воцарилось молчание. Андрей презрительно косился на друга, разглядывая свою испачканную одежду. А ведь в таком виде теперь в метро. Еще и надо успеть постирать… Он уже хотел уйти, как вдруг Михаил заговорил снова.
— Я, кажется, знаю, кто ты… Ты незаконнорожденный сын Андрея…
Это прозвучало не вопросом, а утверждением. Парень замер, шокированный таким поворотом событий. Миша что, издевается?
— Ты, конечно, темненький, Андрей был блондином, но в вас есть что-то общее. Такого просто так не бывает… Выражение лица, жесты, тембр голоса, манера говорить… Такое нельзя подделать. Да и не мог он так близко подпустить постороннего?
— Какая уже разница, кто я?
— Как тебя зовут?
— Эмилиан меня зовут… И что? Да, я сын. Я его сын. Нагуленный. Доволен? — рыкнул Андрей и, развернувшись, отправился по дорожке к выходу с кладбища. Это было смешно. Слишком смешно. И Андрей смеялся, горько. Михаил его узнал. Узнал! Только толку-то.
Он прошел мимо припаркованного BMW, где водитель, пялясь в телефон, терпеливо дожидался хозяина. После чего, зайдя за угол дома, добрался до метро и скрылся в подземке.